Каникулы закончились быстро и нужно было возвращаться в институт, тем более что на носу была сессия. Но я забил. Родители по этому высказывали недовольство, а мама вообще сказала, что лучше бы меня в армию забрали. Я собрался в институт, чтобы взять академотпуск на 1 год и пойти устроиться на работу. Дело было 25 января 1991 года, как оказалось одна из поворотных дат в моей жизни. Поехал я вместе со своим товарищем, Геной. Поначалу все шло хорошо, а потом мне сказали, что нужно сходить в военкомат и сняться с военного учета, раз я выезжаю из обшежития. Ни о чем не подозревая я смело отправился в Жовтневый военкомат г. Днепропетровска вместе со своим другом. Когда я зашел в кабинет и сказал, что хочу сняться с учета, у меня взяли паспорт и попросили подождать в коридоре пару минут. Затем меня позвали и положили передо мной на стол военный билет. Как назло в обложке паспорта была фотка на студенческий, так что ее быстро вклеили и предложили мне расписаться в получении. Можно было бы конечно устроить скандал, истерику, но я вспомнил слова своей мамы, что лучше бы меня забрали в армию и молча подписал все документы. Выйдя из кабинета я объяснил ситуацию своему другу, у того глаза полезли на лоб. На всякий случай я с ним попрощался и договорились встретиться вечером на дискотеке. Если же вдруг меня там не будет, то значит меня забрали в армию и пусть зайдет ко мне домой и сообщит моим родителям. Мы расстались, он поехал домой в Мелиоративный, я же в областной военкомат на комиссию. Комиссию я прошел и меня, не отпуская домой, вечерним поездом Адлер-Киев отправили к месту службы. Так как я не появился на дискотеке, мои друзья объявили через диджея, что меня забрали в армию, удивив этой новостью присутствующих. Подождав прибытие последней электрички (около 1 часа ночи), Гена позвонил в дверь моей квартиры. Спросив на всякий случай, не дома ли я, и поняв, что я не приезжал, он рассказал им всю историю с военкоматом. Родители были в шоке и утром были уже в Днепре, пытаясь выяснить, куда меня отправили служить. К этому времени мы уже выгрузились из заблеванного, загаженного плацкартного вагона в котором нас везли, на центральном ж/д вокзале г. Киева. Хорошо, что двери в соседние вагоны были заблокированы, потому что 120 пьяных в говно пацанов (именно столько нас напихали в плацкартный вагон), разнесли бы весь поезд.

В Киеве мы остановились в здании комендатуры на вокзале и стали ждать машины, которые нас заберут в часть. Местом службы для нас была обозначена Десна. Кто хоть каким-то образом был причастен к армии, слышали об этой легендарной учебке, любимой учебке Хрущева. О ней слагали стишки-страшилки, вот, к примеру, один из них: «Лучше х*й забить в сосну, чем пойти служить в Десну!» или ещё один «Лучше жопой сесть в костер, чем пойти служить в Остер» (Остер – это название городка в Черниговской обл. рядом с учебным центром «Десна»). Но реальность в итоге превзошла все ожидания. Ночью за нами таки пришли Камазы и нас повезли в Десну. Было -10-15 градусов мороза и в тентованных Камазах мы все задубели от холода. По приезду нас сразу отправили в баню помыться и переодеться в солдатскую форму. После того как мы переоделись, нас построили и повели на территорию части. Светало. Проходя по территории части мы отовсюду слышали: «Духи – вешайтесь!!!», как предупреждение о том куда мы попали. Я с компанией ещё 5–6 человек из Днепра, попали в пехоту, казарма № 17, сначала в 9-ю роту, потом во 2-ю. Об учебке можно много рассказывать, но я постараюсь покороче. После «гражданки» это действительно было нечто: подъемы по тревоге, марш-броски на полигон (12 км) с полной выкладкой, жуткие условия в нарядах, плохая еда, дебильные приказы офицеров и сержантов и т. п. Мы окапывались в 20-ти градусный мороз, так что саперные лопатки гнулись об лед, а глубина ростового окопа была всего лишь 5–7 см, умирали на плацу от строевой подготовки, до одури стреляли на полигоне и днем и ночью, спали на снегу возле костра, ели вместо ложек сосновыми ветками… Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в Десне я научился выживать и приспосабливаться к любым условиям, что не раз помогало мне в кризисных ситуациях. Но тогда, в 1991, в Десне, желание было только одно – поскорее отсюда свалить.