Прямо перед столом находится широкое окно с видом на местный парк, а рядом с часами – дверь, ведущая из кабинета в узкий коридор.

В соседних комнатах раньше располагались детские комнаты, которые сейчас пустуют. С тех пор как мой отец и тетя выросли, они покинули семейный особняк и переехали жить в квартиры. На первом этаже дома спальня бабушки и дедушки, кухня и огромная гостиная. В последнее время на втором этаже кроме меня, больше никто не бывает, так что здесь довольно прохладно. Отопление не очень хорошо поступает наверх.

Напротив окна, на противоположной стороне кабинета, стоит уютный маленький диванчик, а рядом камин, выложенный белыми камнями. В детстве я очень часто засыпала в этой комнате под треск огня и деревянных поленьев. Мне всегда было тут уютно и тепло.

Возникает желание растопить эту комнату, но мне не хочется нарушать покой в бабушкином доме. В любом случае, нужно идти и спрашивать разрешения у бабушки.

Я поднимаюсь с места и прогуливаюсь по кабинету. На каминной полке стоят фотографии. Вот мой отец и его младшая сестра с бабушкой и дедушкой. Рядом снимок, где я, кузен Антон и кузина Анна. Мы еще совсем крохи.

На следующем фото я держу за ручки дедушку и бабушку. Здесь мне лет шесть, мы находимся на какой-то вечеринке. На мне милое розовое платьице и большой бант в тёмных волосах. Мой взгляд цепляется за край фотографии. В недоумении я беру снимок в руки. Что там написано в уголке? 1525. Странно, никогда прежде не замечала, что здесь указаны какие-то цифры.

Это не дата. Но что же тогда?

В волнении спускаюсь на первый этаж, прихватив с собой эту фотографию.

– Бабуля?

– Да, дорогая?

– Посмотри, пожалуйста, на эту фотографию.

Я протягиваю бабушке снимок с непонятной надписью, который только что рассматривала.

– О, я помню этот день, моя милая. Мы пришли на день рождение Антошки. Ему тогда исполнялось то ли восемь, то ли девять лет. Ты тогда напала на него с кулакам. Только вот не помню, в чем было дело…

– А что это за надпись в углу?

– Надпись? – бабушка сощуривает глаза.

Она берёт в руки свои очки, чтобы лучше рассмотреть фотографию.

– Ага, вижу. 1525? Хм… Не знаю, дорогая.

– Ну ладно, – тяну немного разочарованно, но быстро пытаюсь скрыть своё расстройство в вопросе: – Я посижу у тебя в гостях еще немного?

– Конечно, деточка! Даже не спрашивай об этом! Можешь вообще сюда переехать, или остаться с ночевкой. Как пожелаешь…

Идея остаться у бабушки очень привлекательная, тем более, завтра будет суббота, так что университетские занятия меня не будут беспокоить. Но с другой стороны, я уже согласилась на встречу с Димой. Может быть приеду завтра с ночёвкой?

– Я подумаю, – обещаю бабушке, а потом спешу назад в кабинет. Мысли о Диме напоминают мне, что я ограничена во времени.

1525.

Поставив фотографию на место, я бесцельно хожу по комнате, пытаясь выцепить что-то интересное рассеянным взглядом. Мне хочется погрузиться вновь в огромное дедушкино кресло и продолжить читать его дневник, но я медлю. Машинально провожу рукой по переплетам книг на полке высокого шкафа.

«Потерянный рай» – привлекает моё внимание незнакомое название. Рука тянется к этой книге, а взгляд приковывает надпись чуть ниже: «Люсиль Уинстон-Браун».

Время словно останавливается.

Мысли как будто замерзают.

Я застываю в нерешительности с протянутой рукой.

Люсиль.

Люсиль Уинстон-Браун.

Перевожу взгляд от книги к окну. Теперь серо-туманный вид на улице кажется мне загадочным, полным секретов и тайн. В дедушкином кабинете зависает фантастическая атмосфера неизвестности, недосказанности, странности.