Лекции Эсфири Борисовны Генкиной составили основную часть общего курса по истории советского социалистического государства. Они охватили весь период с 1921 года с начала введения новой экономической политики до предвоенной не успевшей завершиться третьей пятилетки развития народного хозяйства СССР. Нам всегда было интересно их слушать потому, что кроме подачи разнообразного уже известного в какой-то степени исторического материала они тоже давали пример глубокого научного анализа источников, научной объективной оценки историографии рассматриваемых проблем, несмотря на то что в ней приходилось иметь дело с именами авторов-политиков, исторические, политические и идеологические концепции которых не только критиковались в научных кругах, но и отвергались суровыми партийными решениями. Эсфирь Борисовна же ставила своей целью защиту этих имен, она всегда старалась определить их место и роль в изучении и освещении данной проблемы. Здесь я обязательно отмечу, что все ее лекции были прочитаны с неравнодушной партийной ответственностью за их высокое идейное содержание с точки зрения ленинской теории социалистической революции. Но здесь так же, как и в случае с Ефимом Наумовичем Городецким, возникает вопрос: почему так много критики и недоверия общественно-политической, научно-теоретической и гражданской позиции Эсфири Борисовны Генкиной вплоть до обвинения ее в космополитизме звучало на историческом факультете в послевоенные сороковые годы? Свидетелем жесткой партийной дискуссии на историческом факультете после опубликования постановлений ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам я не был и о сути спора знаю только по рассказам участников. Но они были разноречивыми и субъективными. Поэтому нам о главных причинах конфликта приходилось только догадываться. Но после смерти И. В. Сталина и постановлений ЦК КПСС о преодолении последствий культа личности в историко-партийной науке снова возникла дискуссионная обстановка, и не только на истфаке. Она получила продолжение после событий в Венгрии и Польше в 1956–1957 годы и обнаружила не только разные точки зрения на происходящее, но и снова выявила принципиальные различия, даже конфликт при оценке политических позиций в споре о путях и «моделях» экономического и политического развития в странах социалистического лагеря, а также о месте и роли «средних слоев» с точки зрения задач мирового демократического процесса. Разногласия, возникшие по этим вопросам, оказались неслучайными, как неслучайными были недоверие и критика в отношении идеологической позиции некоторых наших факультетских профессоров. По сути дела, в это время снова начинался спор об историческом значении Великой Октябрьской социалистической революции, о ее особенностях в условиях отсталой в экономическом отношении России. Позиция некоторых наших учителей-марксистов стала сдвигаться в сторону ревизионистского демократизма.

Конец ознакомительного фрагмента.