Я любил бывать в гостях у Гурычей. Все они любили играть в футбол. Двое из них, главные Гурычи, Лева Филатов и Боб Наумович, входили в состав «сборной СССР» нашего курса. Первый играл в ней роль «правового инсайта», а второй – вратаря. Однажды, попав на глаза тренеру университетской сборной Виктору Павловичу Листикову, он сразу же был определен в первую команду, отыграв «сухим вратарем» в 1951 году финал первенства команд московских вузов. Гурычи были интеллектуалами, могли поспорить и о литературе, и о театре, но более всего любили читать вслух сочинения Ильфа и Петрова о похождении Остапа Бендера. Чаще всего чтецом выступал Наумович. В дни безденежья и скудости коллективного стола он, лежа на тощей койке, читал воздетую над головой книгу своим ровным проникновенным голосом. Многие страницы, особенно с назиданиями Остапа, обращенными к потомкам, Боб читал с закрытыми глазами, ибо знал книгу почти наизусть. В праздничные дни получения стипендии вся восьмиместная комната собиралась за столом вокруг огромного чайника. Распарившись от чайку и пельменей, а иногда и от других напитков, под руководством Левы Филатова, как режиссера, они разыгрывали сцены из быта запорожской вольницы по мотивам произведений Н. В. Гоголя и Ильи Репина. Каждому отводилась роль характерных персонажей, конечно раздетых по пояс. Как и на известной картине, они весело куражились друг перед другом при взаимном одобрении и неподдельном интересе любопытных соседей и соседок.

География нашей великой державы в одну шестую часть мировой суши была также широко представлена в других комнатах четвертого этажа общежития, где были расселены парни и девушки исторического факультета. Каждая комната в шесть-восемь коек повторяла общую картину населения стромынского студенческого поселения. Но еще одна из них, девичья, населилась и организовалась так же, как и комната Гурычей. В этой комнате девушки делали самый вкусный винегрет. Его ели и в будни, и, особенно, в праздники. Готовили помногу. Номер комнаты вспомнить не могу, но вспоминаются радушие и гостеприимство, которые в этой комнате оказывались гостям. Среди них иногда бывал и я. Но самыми желанными здесь были их соседи Гурычи. Девчата всегда, готовя винегрет, рассчитывали и на их аппетит. В этой комнате все были равны. Но бесспорным лидером и авторитетом здесь была Света Сергиенко. Девушка она была очень симпатичная, энергичная и волевая, на год-два постарше своих подруг, к тому времени – уже член ВКП(б). Мне она казалась очень похожей на знаменитую советскую гимнастку Ларису Латынину, которая, кстати, была землячкой Светы – обе были из украинского города Николаева.

Вторым лидером в памятной комнате была Нина Сологубова (в замужестве Сидорова). В ней, пожалуй, строгости к подругам было побольше, чем у Светы. Но эта строгость не отпугивала, не вызывала раздражения, а, скорее всего, была полезна. Нина удерживала подруг от опрометчивых решений и как бы заменяла им родителей. Она приехала в Москву из Баку, но обратно туда не вернулась, выйдя замуж за Веньку Сидорова со старшего нас на год курса.

«Рядовой состав» комнатного коллектива вспоминаю начиная с Майи Лесововой, девушки с виду тихой и скромной.

Она хорошо училась, была активной комсомолкой. В Москву Майя приехала из Костромы, где отец ее был областным прокурором. Обитатели комнаты Гурычей звали ее Машенькой. Наверное, это имя, по их мнению, более соответствовало ее характеру. Две девушки представляли столицу Башкирии – Уфу. Одну звали Мирой Ибрагимовой, другую – Лялей Вагаповой. У первой отец занимал высокую должность председателя Президиума Верховного Совета Республики, но каких-либо преимуществ на экзаменах и перед коечными соседями это ей не давало. Зато от щедрот высокопоставленного отца подругам Миры кое-что перепадало, когда она получала посылки из дома. Все продукты по заведенному правилу немедленно поступали на общий стол. Помню, как однажды девушки угощали меня сгущенным молоком из огромной жестяной банки, килограмма в три весом. К ней имели доступ все, кто жил в комнате. Учеба Мире давалась с большими трудностями, и болела она почему-то чаще, чем ее подруги. Ее неудачи подруги серьезно переживали и помогали как могли преодолевать их. В общественных делах в общежитии, в академической группе, в комсомольской инициативе, тем не менее, она была активна и очень ответственна. Своего суженого и личное счастье свое на всю жизнь она встретила в дружном стромынском общежитии, в комнате у Виктора Болтушкина.