Наверно, так вот Саша Дольский
Открыл свой «фирменный букет».
Сверяют лишь температуру,
А что до песен и до струн,
То Ланцберг сам, «вертясь как дура»,
Не прикоснулся бы к перу.
Вот у Никитина был ёжик,
Он с ёлками дружить хотел,
А здесь у нас какой-то тоже
Всё фистулой в боку свистел.
Еда на нас не давит грузом,
Здесь все из каши и муки,
Ну а про то как «водит пузы»
Расскажет лучше Юлий Ким.
На воздух здесь закрыты двери,
И навевает всё тоску.
И жаворонок, я уверен,
От грусти спел бы лишь «Ку-ку!».
Иль Вахнюка спросить хотя бы,
Он согласился бы со мной: —
«Кругом медсёстры, кругом медбабы,
а обыкновенной – ни одной…»!
Здесь по утрам нас рано будят,
И банку в руки, чтоб сходил…
Ой! «Не буду, не буду, не буду, не буду,
Вон она какая большая, а я один».
Здесь осаждают туалеты,
Пока анализы не сдал.
И Туриянский, зная это,
На катафалке б прискакал.
И написал бы хулигански
На стекле карандашом: —
Это сдал В.Л.Турьянский,
Получилось – хорошо!
А мне сдавать, уж, нету мочи,
Но только вот какой нюанс:
Коли в солдаты ты не хочешь,
То только здесь – «Последний шанс».
И как ворона, и как лошадь,
И как «принцесса во лесу»
Сию ужаснейшую ношу
Прекрасно я перенесу!
Нет, не пристанет к нам зараза,
Уколов непрерывный ток,
И часть спины, точнее таза,
Напоминает решето.
Гипноз терзает мою душу,
В рентген гляжу я как в окно,
И всё, что я когда-то скушал —
На весь экран укрупнено!
И через день, через неделю
Я сам – сестра, я сам – больной.
И вдруг узнаю еле-еле
Того, кто был когда-то мной.
Дождусь ли я когда, не знаю,
Последних несколько минут,
«Когда на что-то намекая,
Когда на что-то намекая,
Меня отсюда унесут»…
Новосибирск 1977
Интимная радиоактивная
городу Северску
Всё как-будто по заказу,
Чем-то хлынуло с полей.
Неужели с этим связан
Славный Томский юбилей?
Разнеслось весенним светом,
Грянул гром – живём пока.
И с Почтового с приветом
Налетают облака!
В страхе вздрогнули японцы,
Криком воет «Би Би Си».
А у нас над Томском солнце,
Пейте, братцы, «абисиб»!
Пейте разом, пейте дружно
Из своих могучих сил,
Ведь кому-то ж это нужно,
Чтоб реактор тут дымил!
Если где у них рвануло,
Всюду новости пестрят.
А про нас, куда б не дуло,
Ничего не говорят.
Море черноморских пляжей
Не заменит этот хлоп,
Мы в Сибири выпьем, вмажем
И выводим изотоп!
Мы привиты все с пелёнок:
СХК, Кузбасс, КАТЭК.
«Там у них народ ядрёный»,
Убеждает МАГАТЭ.
Там без смога и без смака
Не живут четвёртый век.
Ну, облезла та собака,
Так она ж не человек.
Ну, накрыло три деревни,
Ну, пол мира рот раскрыл,
Так на то и край передний,
Правда, с заду от Москвы!
Ветер как посланник божий
Дул на север, не на юг.
Дунуть мы и сами можем —
Выпьем водки, лысый друг.
Выпьем, лысая подруга,
Выпьем снова, ляжем ниц,
И звенит, звенит округа
Гаммой маленьких частиц.
И бреду полураспада
Словно в клетке бьётся мысль:
Это ж сколько выпить надо,
Чтобы дети родились?!
апрель 1993
Плачь по науке
Всё начиналось хорошо…
Вот только по какой причине,
Почти не изменив личины,
До преждевременной кончины
Научный коллектив дошёл.
Нет. Не физической, моральной,
Утратив веру в новый день,
Нищаем профессионально,
Ничто не стоя материально,
Кроме несбывшихся идей.
Кто ж знал, когда на наш престол
Мы их недавно выбирали,
Что, развиваясь по спирали,
Наука вновь придёт к опале,
Едва преодолев застой?
Кто ж думал, что благой порыв
В новоиспеченной России
Не только не взойдёт Миссией,
А лишь бескровно обессилит
И лопнет, как гнилой нарыв?
Свежо преданье, жизнь – табак!
Мельчают люди в нашем мире
На этом очумелом пире.
Что толку, что у нас в Сибири
Собрался лучший генный Банк.
Не зря в наследство нам досталась,
Окрепшая в тени веков,
И та казацкая удалость,
И декабристская усталость,