– И что? Он приревновал к тренеру? Потому что ты просто с ним говорила?

– Да, – ответила я коротко.

– А мне кажется, кто-то лукавит, – протянула Заморёнова в трубку.

– Ты о чем? – нахмурилась я, примерно понимая, почему она так говорит…

– Да ты себя послушай – ты даже говоришь о нём неравнодушно. Небось, ещё и пялилась на эту девушку, что села к нему вместо тебя. Угадала?

Сжала руки до боли. Сердце грохотало в ушах. Да нет. Не может Настя быть права! Как это неравнодушно я о нем говорю? Очень даже равнодушно! Мне на него вообще плевать, и на красоту эту тоже. Но факт – я пялилась…

– Ну, посмотрела я чуть-чуть. И что? Интересно же, – ответила я как можно более отстранённо.

– Сонь, – спросила аккуратно она. – Он тебе реально нравится, да?

– Да с чего вы все это взяли?! Вот и Зайцев это спрашивал. В итоге я психанула и ушла вообще, – попыталась я увести тему в другое русло.

– А он тоже хорош, – проворчала Заморёнова и, кажется, попалась на мою удочку. – Мог бы и не устраивать истерик при посторонних.

– Вот это обиднее всего. Тренер всё видел. И как мы теперь все трое должны работать? Такая неловкая ситуация.

– Да уж, – хмыкнула Настя. – Надеюсь, ты из-за этого не решила отказаться от соревнований? Все говорят, что у вас большие шансы на победу. Особенно с Камилем. Я видела, как он танцует. Очень круто. Он крутецкий хореограф. Не отказывайся от него.

– Да нет, я не собиралась, – уверила я ее. – И Зайцева потерплю. Но отношений после этой сцены ревности у нас не будет. Он мне даже не парень, а я ровным счетом ничего не сделала, нашёл к кому ревновать. К ледяной глыбе.

– Это точно, – отозвалась подруга. – Тем более, эту глыбу уже есть кому растопить…

Её слова внезапно легли неприятными ощущениями на сердце. Но я отмахнулась от них – мне просто неприятна вся ситуация в целом, вот и всё. А кто греет тренера – это вовсе не моё дело.

На следующую тренировку шла с тяжелым сердцем. Ну и как нам всем работать после некрасивой сцены в кафе? Зайцев говорил громко, и Камиль, кажется, слышал те глупости, что он нес. Но и речи быть не может о смене партнера, слишком мало осталось времени. Значит, нужно собраться и потерпеть. Ради исполнения мечты я готова жертвовать. Осталось меньше месяца времени – не так уж много, как-нибудь переживу.

Хоть всё и решила для себя, но все равно тянула до последнего и не выходила из раздевалки. Стук в дверь заставил вскочить с лавочки – опоздала, что ли? Уже кто-то пришёл за мной.

Распахнула дверь и увидела букет цветов, а за ним Зайцева. Вздохнула и вышла в пустой коридор. Сейчас время индивидуальных занятий, и комплекс почти пуст. Остановилась в шаге от него и скрестила руки на груди.

– И что это, Зайцев?

– Прости меня. Я дурак, – услышала из-за цветов голос Дениса, а потом из-за уголка цветной упаковки выглянул смущенный голубой глаз.

– Знаешь, тут спорить не стану, – язвительно отозвалась я. – Думаешь, цветы тебя спасут?

– Ну, Сонь, – опустил он букет и посмотрел мне в глаза. – Ну правда, прости. Не знаю, что на меня нашло.

– Ты вёл себя просто отвратительно, Денис. Ты же видел прекрасно, что к тренеру потом девушка подошла. Я встретилась с ним случайно.

– Я потом понял это, – ответил он. – Но поначалу вспылил. Мне показалось, что ты смотришь на него… ну, короче, смотришь.

– Зайцев, ты опять начинаешь? – мигом вспыхнула я.

Бесит меня, когда он намекает на симпатию к тренеру. Неправ он, и точка.

– Ладно-ладно, извини, – примирительно поднял он вверх ладони, шелестя обёрткой букета. Потом поднял глаза на меня. – Просто… Ты мне очень нравишься, Соня. Серьёзно.