Ты знаешь, день рожденья в феврале,

Совсем не день рождения в июле.

И даже, если руки на руле,

дороги в зимнем саване уснули,

Как те полсотни верст, что за спиной,

а те, что впереди, длинyее втрое,

и незачем изображать героя,

в романах тех, что прожиты не мной.

И мокрой кляксой капнут на бумагу

два слова, что сцепились невзначай.

И мой поход к ближайшему продмагу

согреет эту тихую печаль.

От старой меди на потертых трубах

Отметины до боли глубоки.

И стиснуты до исступленья губы,

И до предела сточены клыки.

И нота до на пару с нотой соль

мне промурлычат что-то про пирогу…

Но чистый снег, упавший на дорогу,

уже грызет рассыпанная соль.

Зима не сокращает расстояния,

лишь путает узорчатую бязь.

И снег идет, почти как покаяние,

и прикрывает всяческую грязь.

Со снегом притупляется вина,

со снегом возникает ощущенье,

что стоит у зимы просить прощенья

за то, что и во мне живет она.