Шесть дней прошло, и ужасный пещерный зверь стал совсем ручным. Заслышав человеческий голос, такой не похожий на рык и вой других животных, грозный хищник немедленно выбирался из своей «конуры» и спешил ко входу в Гранитный Дворец. Если кто выходил – Луиза или Марсель – он, как послушный пес, следовал за ним. Если кто-нибудь из зверей оказывался на пути, его устрашающий рев обращал того в бегство.

Вот что сделали печеные хлебцы с царем зверей! Люди были горды своей властью над хищником.

На седьмой день начался дождь. Травы и деревья никли под ним, а река, наполняясь водами, начала бурлить.

Мокрый, дрожащий от холода лев-великан подходил к Гранитному Дворцу, где было сухо и тепло, но внутрь не входил. На жалобный рык ему выносили охапку печеных хлебцев. Прожевав их, страж возвращался в свою «будку», плохо спасавшую от сырости.

На третьи сутки непогоды река вышла из берегов и начала затоплять окрестности. Вода выгнала льва из «будки», но не заставила войти в Гранитный Дворец. Трижды рыкнув у её входа, хищник отправился на поиски суши.

Вода не попадала в Гранитный Дворец, людям она ничем не грозила – песок пола был сух, плоды хлебного дерева неутомимо зрели, и горел огонь алтаря…

А лев ушел. Его гневные рыки долго слышались издалека. Потом стихли.

Жан и Луиза загрустили о нем – вернется ли их охранник?

Дождь шел очень долго. Все пространство от реки до леса стало одним потоком.

Наконец, осадки прекратились, тучи развеялись, засияло на небе солнце. На огромном пространстве легкое дуновение ветерка рябило поверхность воды. Царила полнейшая тишина – не только звери, должно быть, и птицы покинули эти места. Чуть слышно вздыхали деревья.

Люди устали от наводнения – хотелось жизни и движения. Вода, казалось, утратила способность к течению – стоит и стоит на одном уровне.

День заканчивался зарей.

Хорошо бы – подумал Марсель – сейчас лечь, заснуть, а проснуться утром и увидеть реку в своих берегах, а землю сухой, и на ней травы, кустарники… зверей и птиц… Впрочем, деревья видны и сейчас. По ветвям их путешествовал легкий бриз, перепархивая с одного листка на другой. Ску-ко-та…

Три дня после окончания дождя река входила в свои берега. От наводнения остались лужи, грязь на солончаках, да кое-где деревья вывороченные с корнем и принесенные потоком. И ещё туманы по ночам – то ли испарялась влага, то ли выпадала росой, не понять.

Наконец, показались из-под воды холмы, травы на них, а следом и обитатели, прятавшиеся, должно быть, в лесах.

К концу третьего дня Жан и Луиза вышли из Гранитного Дворца и по твердой почве прошли к берегу реки, не зная – то ли радоваться завершению ненастья, то ли сокрушаться опустошению, которое устроила стихия. Вся саванна усеяна трупами утонувших зверей.

Вот ты какая грозная, река-матушка – кормилица и поилица всего живого!

После стольких дней и ночей ненастья диск солнца, зависший над горизонтом, показался им ослепительно прекрасным. Угасающий свет его отбрасывал длинные тени, делая причудливым окружающий мир…

– Жестока твоя сказка, – вмешалась мама. – Нужна ли такая детям да ещё перед сном? У нас ещё полчасика есть. Девочки, давайте я вам почитаю «Волшебника Изумрудного города». Ну, очень красиво написано. Я её в детстве полюбила и до сих пор с удовольствием перечитываю. Ну, как?

Никто не возражал.

– Отдохни, папа.

Я превратился в слушателя, а сам думал – наверное, круто завернул с этим наводнением. Девочки вон примолкли, внимают маме, а о чем думают? Уже забыли о Луизе и Жане или ещё вспоминают? И переживают ли за их дружбу с пещерным львом? Завтра покажет, чья сказка круче – моя или Александра Волкова…