– Парниша, дай закурить, – прохрипел он.

Иво прикурил сигарету и подал ему. Они молча дымили, глядя в окно. Потом Иво сказал: «Ну, будь здоров!» И, повернувшись к двери, вошёл в вагон. Ему не хотелось разговаривать, любопытствовать, как человек дошёл до жизни такой. Неизвестно, каким станет сам Иво через месяц.

Поезд приближался к какой-то станции – ход состава замедлился, колёса отстукивали неравномерный ритм на развилках рельсовых путей. Наконец, мимо проплыла большая вывеска с голубыми буквами: «Златоуст».

Город с красивым названием раскинулся на крутой горе. Сияя огнями в предрассветной темноте, он напоминал новогоднюю ёлку. Это впечатление усиливала вдруг начавшаяся весенняя верховая метель. Она кидала снег горстями в праздничное утреннее лицо Златоуста, засыпая его блёстками, закручивала снежные вихри, танцуя то вдоль проспектов, то, спускаясь с горы, шагая с верхних улиц на нижние.

Иво с восхищением рассматривал возникшее за окном чудо – сверкающий, танцующий, праздничный Златоуст.

5.

Оренбург встретил Иво ледяным ветром и дождём со снегом. В Ново-Троицк нужно было добираться автобусом. Деньги кончились ещё в Новосибирске, поэтому оставался только один вариант – попутки. Иво зайцем доехал на трамвае до окраины города, вышел на трассу и встал на обочине. Тяжёлые мокрые снежинки налипали на одежду, секли лицо. Ветер тоже делал своё дело. Иво продрог, но ни одна машина не останавливалась.

Когда отсырели и замёрзли ноги, решил идти пешком, чтобы разогреться. На ходу ноги отошли, но куртка уже промокла на плечах, и холод пробирал теперь сверху. Иво поднимал руку перед каждой машиной, но никто не реагировал на его жесты – и легковые, и грузовые неслись мимо, разбрасывая колёсами грязные ошмётки. Поэтому каждый раз приходилось отодвигаться на обочину.

Он обернулся – его догонял тяжело гружёный КАМАЗ. Двойной прицеп болтало на поворотах. Без всякой надежды Иво махнул рукой. Грузовик затормозил, инерция протащила его вперёд, но – о, чудо! – машина остановилась, и водитель даже открыл дверцу для пассажира. Иво по высокой ступеньке взобрался в кабину.

– Спасибо, что подобрали, – сказал он, – думал, придётся идти пешком до самого города.

– Далеко, однако, – улыбнулся парень, – сто пятьдесят вёрст.

– Знаю, но денег нет, а добираться нужно.

– Я так и понял, – откликнулся шофёр, – поэтому и остановился. А что за нужда погнала тебя пешком?

– Еду с Алтая на похороны, – на всякий случай соврал Иво, – а деньги в поезде украли.

– Обычное дело. Успеваешь на похороны-то?

– Теперь успею, – сказал Иво. – Спасибо тебе!

– Кто умер, родственник?

– Тётка, – ответил Иво, – отцова сестра.

– А сам отец где?

– Он на Дальнем Востоке – не успеет приехать, да и денег нет.

– Да, – согласился водитель, – теперь деньги только у бандитов да олигархов. У народа денег нет.

КАМАЗ ревел на подъёме, снег лепил по стеклу, таял, капли длинными дорожками разбегались в стороны, дворники сталкивали воду вниз, на минуту освобождая обзор. Потом всё начиналось снова. В кабине было тепло. Несмотря на промокшую одежду и обувь, Иво согрелся и задремал.

6.

Водитель КАМАЗа примерно рассказал, как добираться до улицы Партизанской, поэтому Иво сразу же уселся в трамвай номер три – за последние годы безденежья он стал зайцем-профессионалом. Трамвай петлял своим причудливым маршрутом. Иво рассматривал город. Ново-Троицк был похож на все маленькие города, которые Иво приходилось видеть раньше. Пяти- и девятиэтажные жёлтые и серые жилые кварталы, более старые кирпичные постройки, выделяющиеся из общего строя своей основательностью административные здания – всё как везде. Ничего примечательного.