«Это что получается, она про Тасю что ли? Да ну, не может быть».

 Память на пару секунд вернула меня в школьные годы.

Честно, я не смог представить, как эта девчонка смогла дать отпор? Да еще и третьекурснице.

– Это тебя Тася так? ― неуверенно спросил я.

– Думаешь, я знаю имя этой стервы? ― взвизгнула Алина.

– Та, с которой ты в столовке терся, ― чавкая жвачкой, фыркнула Ира.

– Ничего не понимаю… Она подошла к тебе и разбила губу, так?

– Да! ― нервно крикнула Алина.

– Не-е, не так было, ты че? ― выпучила глаза Ира.

И, несмотря на сердитое лицо Алины, выдвинула свою версию.

 ― Короче, сначала Алинка вылила этой девке на голову компот, а та соскочила со стула, схватила ее за волосы и к-а-а-к давай бить по лицу!

– Охренеть! ― вырвалось у меня.

 Я был очень шокирован поведением Таси.

– Пытаешься отомстить мне за Аверина? ― прищурилась Алина и повернулась ко мне расцарапанной щекой. ― Считай, отомстил!

– Не надо было лезть к ней, ― отрезал я. ― Сама нарвалась.

– Пф, нормально! ― закатила глаза Алина. ― Нормально, Князев! Мы с тобой полтора года встречаемся, а ты заступаешься за какую-то малолетку?!

– ВстречаЛИСЬ, ― напомнил я. ― Кстати, ключи мне отдай. Или сама повезешь их хозяину.

– У нас еще за полмесяца вперед оплачено. Ты как хочешь, а я до середины февраля буду жить там.

«Говорит так, словно сама заплатила».

– Ну, окей, ― усмехнулся я и, сказав Ире «пока», отправился к машине.

– Пошел он! А на меня плевать, да? Может, хотя бы до больницы подбросишь?

– Аверина попроси! ― не оборачиваясь, бросил я, и сел за руль.

По дороге домой я то и дело улыбался.

«Неужели Тася научилась давать сдачи?»

– Молодец, правильно… ― вздохнул я, медленно двигаясь в потоке машин. ― Лучше дать отпор, и не бояться схлопотать ответку, чем…

Я с ужасом воспроизвел в памяти события двухлетней давности.

 Тогда мы только переехали в столицу, я перевелся из вологодского универа в московский, быстро там обосновался и нашел друзей. Себе подобных.

Тех, кто тоже любил постебаться.

 Мы нашли несколько жертв, чтобы не скучать на переменах. Среди них была девчонка по имени Юля. Она, как и я училась на первом курсе, но в другой группе. Толстая, рыжая, плохо одевалась. Ни с кем не общалась, всегда ходила одна, что было нам на руку.

И вот в День Святого Валентина она подошла к старосте нашей группы и передала ей розовую открытку в виде сердечка.

 Я, конечно же, не удержался. Отжал открытку у старосты и, войдя в аудиторию, прочитал вслух стихотворение, посвященное парню из нашей группы.

Тогда всем было очень весело. А на следующий день…

А на следующий день, по институту прокатилась волна, что Юля спрыгнула с четвертого этажа…

И это случилось из-за моей гребаной выходки с ее открыткой…

Девчонка осталась жива, но переломала себе ребра и руки.

А меня возненавидел весь универ.

Перейти в другой не было проблемой, что я и сделал. А вот вымолить ее прощение, оказалось невозможным.

Я приезжал к Юле в больницу, но ее родители и близко к ней не подпускали.

А когда ее выписали, я несколько раз ездил к ней домой. Но и там меня гнали в шею.

И только спустя полгода, когда она вернулась в универ, я выцепил ее на улице и смог попросить прощения.

Тот случай стал для меня уроком на всю жизнь.

Стоило только представить, что из-за меня человек едва не лишился жизни, и внутри все раздирало.

Я возненавидел себя.

Каждую ночь мне снилось, как Юля забирается на подоконник и прыгает вниз.

Впервые в жизни я в полной мере ощутил, что такое душевная боль.

Наверное, что-то подобное испытает человек, если в его голову воткнут гвоздь и медленно его прокрутят.