– Привет, Женюра, как дела?

– Все о’кей.

– Обедала?

– Не совсем. Чай пила.

– Безобразие, – возмутилась Ольга Арнольдовна. – Заработаешь себе язву. – И тут же загадочно заулыбалась. – Угадай, кого я сейчас встретила в метро.

– Не знаю. Тетю Иру?

– Даже не тепло. Думай лучше. И отнеси в кухню вот эти пакеты.

Женя послушно подхватила сумки с продуктами и потащила их к кухонному столу. Мать, переодевшись и вымыв руки, вошла следом.

– Ну, так какие твои предположения?

– Ma, не доставай! У тебя такой обширный круг знакомых, что я буду перечислять их полчаса, а то и больше. – Женя вытащила из пакета батон копченой колбасы и, принюхавшись, блаженно закатила глаза. – Ух ты, как пахнет!.. Можно отрезать кусочек?

– Сначала суп! – отрезала Ольга Арнольдовна. – И потом, почему ты решила, что это мой знакомый? – Она хитро уставилась на дочь.

– Знакомый? – Женя понимающе кивнула. – Значит это «он»?

– Вот-вот. Уже теплее. – Мать достала из холодильника большую запотевшую кастрюлю.

– Костик, что ли? Или Никита?

– Снова холоднее.

– Да ну, мам, что за детские игры! Неужели Генка из трудового лагеря?

– При чем тут Генка? – Мать потеряла терпение. – Это был Саша. Мы встретились с ним на Театральной. Он ехал в институт и передавал тебе привет. А еще он сказал, что вы собираетесь с хором куда-то ехать на праздники. Это верно?

– Верно. – Женя зажгла газ и поставила суп на плиту.

– И ты решила ехать с ними? – Лицо Ольги Арнольдовны приняло озабоченное выражение.

– Да, решила.

– А как же занятия?

– Я уже договорилась со Столбовым. Он разрешил мне отдохнуть пару дней.

– Честно говоря, я не в восторге от такой идеи. И Новый год мы привыкли встречать вместе.

– На этот раз встретим раздельно, – мягко проговорила Женя. – В конце концов, надо же когда-то начинать. А вдруг я выйду замуж – мне ведь уже двадцать один.

– Что ж, замуж – это замуж. – Ольга Арнольдовна вздохнула и опустилась на табурет. – Тут я мешать не намерена, был бы человек хороший. Например, Саша.

Женя весело расхохоталась.

– Кто про что, а вшивый про баню. Мамуль, как ты не можешь понять – ну не нравится мне твой замечательный Саша. Совсем не нравится. Вот вернусь из Питера, перестану ходить на хор, и увидишь, он здесь больше не появится.

– Жаль, – с печалью в голосе проговорила Ольга Арнольдовна. – Смотри, суп сейчас выкипит, снимай скорее.

Разговор о Саньке больше не заходил. Мать и дочь мирно обедали, Ксенофонт сновал около стола, выпрашивая куриную ножку. Затем Женя ушла к себе заниматься, а Ольга Арнольдовна взялась за хозяйство.

Уже глубоко за полночь, лежа в кровати, Женя вновь подумала о Карцеве. И как ее угораздило запасть на такого мизантропа и бирюка? Кажется, его абсолютно не интересует происходящее вокруг. Возможно, и сама Женя не входит в сферу его интересов, а во время репетиций он пялится ей в спину просто оттого, что больше смотреть некуда. Тем не менее настроение у Жени было отличное. Она уже считала дни, оставшиеся до поездки. Почему-то ее охватила твердая уверенность, что там, в Питере, что-то произойдет. Хорошее и очень важное.

«Глупости, – укорила себя Женя. – Если что-то и случится, так Санек объяснится мне в любви. Придется его глубоко разочаровать. Жаль, как говорит мама, очень жаль».

Она еще немного полежала, думая о своем, и заснула крепким, здоровым сном молодого человека, предвкушающего грядущие радости жизни.

Лось увеличил время репетиций. К фестивалю готовили Верди, несколько народных песен и отрывок из кантаты Баха. Необходимо было каждый раз проходить всю программу целиком. Лось хронически не успевал и злился, срываясь на крик.