- Нечистой с-силы? - выдавила я. – Мне думалось, во всём дикие животные виноваты...

- Ой ли? Так и думалось? - хитро подмигнула старушонка и выудила с полки небольшой деревянный медальончик на бечёвке. На срезе оберега были начертаны какие-то странные символы. Покрутила медальон в руках, не особо веря, что какая-то деревяшка способна будет защитить меня, от чего бы то ни было.

- Бери-бери и будь спокойна.

- Угу. Ладно. И сколько я вам должна?

- Ни сколько, деточка. Но помни: не снимай оберег ни при каких обстоятельствах. Купайся, спи – всё в нём. И перестань тосковать по бывшему мужу. Плохой человек он. Недостоин твоих слёз. Только сердце зря надрываешь. А плохие мысли, они знаешь, сколько бед принести могут? Отпусти обиду, очисти душу и живи дальше.

Я невесело хмыкнула, ничего не ответив. Легко говорить: «Прости, очисти душу». А когда по ночам белугой хочется выть? Как через это переступить? Как отпустить и забыть? Возможно, со временем станет легче, но не сейчас. Не готова я всё простить Виктору. Ещё раз, поблагодарив бабу Гриппу, вышла на улицу и увидела, как Лариса, подхватив свои странные пожитки, направилась прямиком в лес. На краю женщина остановилась, воровато оглянулась по сторонам и юркнула в самую тёмную чащу. Я наблюдала за ней из-за высокого куста смородины, и поведение женщины мне показалось очень подозрительным.

По дороге домой зашла к соседке и купила литр молока для оладий. Зашла во двор и поставила его на солнышке, чтобы оно скисло побыстрее. Козье молоко крайне неохотно прокисало. Зато с такой простокваши получались просто чудесные оладьи: очень пышные, воздушные и вкусные. Я раньше никогда таких не ела. А сейчас пекла их прямо во дворе на импровизированной печке, которую сложила из старых кирпичей. Вообще, еда с дымком имела особый вкус. Мне она безумно нравилась.

Вечером вышла забрать банку с простоквашей и услышала из соседних зарослей крапивы жалобное «мяу». Опустилась на корточки, вглядываясь в темноту.

- Кыс-кыс-кыс. Кысонька, иди сюда.

На мой зов из зарослей выбралась трёхцветная небольшая кошечка, вся в репьях и колтунах. Взяла животину на руки.

- Ты чья? Или бездомная?

Погладила кису по голове и получила в ответ благодарное «мур».

- Наверное, голодная, да? Пойдём, я тебя простоквашей угощу и шёрстку в порядок приведу.

Кошка одним глазом покосилась на оберег, болтающийся перед её мордой, но спорить против простокваши не стала. Вылакала с удовольствием целую миску и развалилась возле входной двери, довольно мурча. А вот с репьями и колтунами мы сражались до глубокой ночи. Было ощущение, что хвостатая воспринимает их, как лучших друзей и категорически не хочет с ними расставаться.

В итоге все руки у меня были ободраны, но репейную битву я всё же выиграла. Назвала кошку Брунгильда. Уж больно она была похожа на маленького дракончика. Сокращённо – Бруня. Кошке очень шло это имя, хотя мне показалось, что мурка скептически отнеслась к столь вычурному имени. Почему, спросите вы?

Да она так на меня зыркнула, когда я её Брунгильдой нарекла, как будто усомнилась в моей вменяемости.

Я жила в Сосновке уже месяц. Можно сказать, немного обжилась. Перезнакомилась с местным населением, наладила какой-никакой быт. Вон, даже кошка ко мне прибилась. Всё живая душа рядом. Только с соседом богатеем никак не могла знакомство завести. Его то не было дома, то он приезжал и прятался за высоким, непроглядным забором, не желая ни с кем разговаривать. Странный…

3. Глава 3

Утром затеяла стирку, развесив во дворе постельное, одежду и лифчики с трусами. А кого стесняться? Хозяева дома напротив живут, слева от меня старушка со своим дедулей да коза Глашка, которая, к слову, меня сразу невзлюбила. Ума не приложу за что. Пару раз я уже огребла от этой рогатой подсрачников. Соседка говорила, что Глашка просто «выдра вредная». Наверное, так и есть.