А начиналось все мило и безоблачно, с той долей увлекательности и романтики, что неизменно сопутствует любому путешествию, особенно по железной дороге. Восьмилетний Митя ехал с мамой из Москвы в Санкт-Петербург навестить бабушку с дедушкой. Их провожал папа. Они прибыли на вокзал, как обычно, заранее, быстро минуя суетливое, какое-то безразмерное и заполненное снующими людьми помещение. Потом бодро прошлись по полутемному, запруженному прибывшими и отъезжающими гражданами перрону до своего 7-го вагона. Мите доверили везти на колесиках небольшой и нетяжелый матерчатый чемодан с удобной выдвижной ручкой. Он весело тарахтел с глухим горохотом по перрону. При этом мальчик немного им маневрировал, издавая рыхлый жужжащий звук, как будто он – гонщик, а чемодан – старомодный, но еще вполне сносный и конкурентоспособный болид. Потом пришлось скучно постоять в ожидании, пока откроют двери вагона и начнут пускать внутрь. Митя весь извелся, искрутился, не зная, чем заняться и как заполнить ненужную паузу. Болид, поставленный вертикально, казалось, тоже грустил.

Митя останавливался только ночью, а днем ему нравилось мчаться, носиться с гиканьем по двору или парку, лазать по веревочным детским городкам, гонять на самокате, пинать мяч или на крайний случай катать машинки по сложным трассам. А тут целых четверть часа – просто ждать. Потеря времени, да и только. Родители вполголоса разговаривали друг с другом, а Митя от нечего делать стал пересчитывать убегающие с противоположной платформы окна другого поезда, который уже тронулся и, убыстряясь, заторопился прочь. Когда мелькнул самый хвост состава, он выдохнул: «тридцать шесть» – и с удивлением заметил, что за ними вьется гусеницей уже довольно протяженная очередь на посадку.

Тут вышел плотный высокий человек в проводницкой униформе и стал проверять билеты, быстро вбивая номер паспорта в специальный аппарат, похожий на небольшую кассовую машинку. Кажется, он называется валидатор, вспомнил Митя.

– Вас двое, так, так, – взял он, наконец, их документы.

– Пожалуйста, ваши места 23 и 21, проходите, а вы, наверное, провожающий? – глянул он на папу.

– Да, да, – рассеянно подтвердил отец.

И они зашли в вагон. Он был совсем новеньким, аккуратным и каким-то чересчур глянцевым, как будто игрушечным и только что развернутым из подарочной бумаги для вручения имениннику. Они прошли в свое купе, папа убрал в специальный отсек чемодан-болид. И они все вместе присели напротив друг друга.

– Ну, передавайте большой привет старикам, – сказал папа.

Они расцеловались, мама на секунду прижалась к отцу щекой и легко коснулась губами его лица, а Митя обнял их обоих, насколько мог, широко раскинув руки. Папа наклонился, звонко его чмокнул и немножко потрепал по волосам.

– В добрый путь, утром позвоните, как доберетесь, – сказал он напоследок и быстро исчез. Он не любил долгих прощаний и часто повторял бабушкино: долгие проводы – лишние слезы.

– Вот, Митенька, наше путешествие и начинается. Садись-ка к окошку, правда, темно уже. Дать тебе книжку или яблочко?

– Нет, мам, не надо. Я посмотрю в окно.

Митя любил дорогу, его завораживал буквально любой транспорт, эти необыкновенные, перемещающие людей огромные машины. Он удивлялся, почему взрослые так равнодушны, так безразличны к ним. Вот чего только стоит самолет – непостижимая двукрылая птица из металла, способная поднять тонны веса на небывалую высоту и с бешеной скоростью мчать в облаках? Тайна, конечно, тайна, это не только мощный двигатель и сила тяги, это что-то загадочное, до конца не изведанное и не понятное, по крайней мере, его разуму. Он любил читать детские энциклопедии об инженерии, но все равно они не исчерпывали его интерес, оставляя за бортом безответные вопросы.