– Просто там уже все разошлись, а мне не спится, – поясняет Надя, очевидно смущаясь моего молчания и начиная чувствовать себя неловко, – Смотрю, у тебя свет горит…

Кивает на не выключенный фонарь и замолкает, ожидая хоть какой-то реакции от меня.

– А, да? – откашливаюсь, голос глохнет, – Да, все нормально, не помешаешь. Я наверно…Даже рад…

Скупо улыбаюсь, пытаясь сосредоточиться на гостье.

– Слушай, тебе не холодно? Знобит что-то, – я лезу в рюкзак и достаю широкую походную свечу под Надиным внимательным взглядом. Чиркаю зажигалкой, поджигаю и выключаю ненужный теперь фонарь. На зеленой ткани палатки и наших лицах начинают танцевать отголоски неверного огня, тени ползут по кругу. Свеча так близко, что от нее сразу идет тепло, согревает озябшие руки. Еще бы все, что внутри заледенело, отогреть…Завороженно пялюсь на колышущийся маленький огонь.

– Саш, ты чего такой прибитый? Что-то случилось? – Надя пододвигается ближе, вжимаясь плечом в мое. Заглядывает в лицо, пытаясь поймать взгляд, и в его голосе столько искреннего теплого участия, что меня корежит.

– Да так…– сжимаю переносицу пальцами, и говорю то, что совсем не собирался говорить. Это все момент. Этот полумрак, огонь, ткань палатки, отрезающая весь остальной мир, женское уютное участие и полный раздрай внутри, – Я не знаю, с женой поругались. Она уехала с друзьями. Сейчас в бане там какой-то люксовой. Трубку не берет…Мысли лезут…

– Мда-а-а…– тянет Надя, нахмурившись.

Протягивает свою кружку к моей. Молча чокаемся. Отпиваю большой глоток. Обжигает горло, греет нутро. Почти то, что надо. В голове начинает характерно шуметь. Крепкий какой, а.

– Ну Лиза вроде не такая, ты не переживай, – вставляет Надя, но так неуверенно, что только еще больше тошно.

Половина нашей деревни считает, что Лиза – как раз такая. Для меня это не секрет. Слишком прет от нее иногда какой-то аристократичностью, породой. Дистанцию держит, правильно говорит, манеры… Местных бесит это. Не своя. Но слышать это сейчас в Надиных словах – как гвоздем по стеклу. Еще одно напоминание, что жену ее жизнь со мной не устраивает.

– Не такая, да, – хмыкаю с сарказмом, еще раз отпивая.

Внутри вместо растерянности и тоски постепенно расцветает спасительная, все прожигающая злость.

Не такая…Да пошла она! Пусть русал ее ебет, раз такой. И опять в пропасть мысли. А он наверно уже и ебет…Сердце ударяется о ребра с размаху от мелькнувшей картинки. Не вздохнуть. Такая боль.

– Это она поэтому не пошла с нами? Друзей предпочла?

Слышу Надю сквозь вату. Перед глазами красная пелена.

– Да, предпочла. Они ей интересней…– глухо хриплю.

– Знаешь, мне не понять, конечно, – пожимает плечами Надя, – у меня, правда, нет семьи, но если бы была…Тем более как твоя…Такие дети, такой муж…

Надюха улыбается открыто и толкается плечом в мое плечо, раскачивая нас.

– Я бы каждую минуту берегла…

– Такой муж? – фыркаю, передразнивая ее идиллические интонации, – Лиза, боюсь, с тобой не согласна. По части мужа.

– Ну и дурочка она, – Надя закатывает глаза, смеясь, перехватывает мою руку и крепко сжимает пальцы. У нее мягкая ладошка, приятная. Чужое тепло согревает похлеще глинтвейна. Дает иллюзию, что ты в этом мире не один. Нужен. Вот прямо сейчас. Учитывая холод внутри, очень заманчивый самообман.

– Не глупи, Саш, ты – отличный муж, прекрасный человек, самый лучший…– Надя подается ближе, чтобы смотреть глаза в глаза. Чувствую ее дыхание на своем лице. Очень вкрадчиво говорит, тихо-тихо. Две ладошки сжимают мою руку.

– Она просто не ценит, привыкла наверно, что ты все для нее, не знает, как бывает по-другому. Если бы знала, и на шаг не отходила от тебя, – шепчет Надя словно заклинание, и меня ведет.