«Потому, что ты нравишься ей, - пояснила я. - Твое внимание будет ей приятно, хотя она девица, чистая, подстать тебе». Он как будто удивился, заморгал. Выражение его глаз менялось. Мне хотелось думать, что он уговаривает себя оставить в прошлом разрушающую его прежнюю любовь.

Он был по-прежнему грустен, но острого отчаяния в глазах я больше не замечала. Приближалась ночь. Я надеялась расшевелить его, напоить вином, в конце концов, позвать Барбару и оставить их одних.

- И тут… - Баронесса огорченно взмахивает руками. - Ну почему именно тогда?.. Адам сразу отвлекся, напрягся. Я вперед него кинулась к окну: на площади заиграла труба, но как!

Это приехал герольд, однако он был пьян до невозможности, его даже собственная лошадь пыталась укусить. Приезжего обступили и хотели вынуть из седла, но он упирался и кричал, что прежде должен исполнить свой долг.

Ужасным слогом, без конца икая, он прокричал сообщение о турнире и празднествах с танцами и маскарадом в честь вашего, княжна, дня рождения. Его слова вызвали, к сожалению, громкий хохот.

А смешное состояло в том, что этот человек опоздал со своим объявлением по крайней мере на несколько дней, - очевидно пропьянствовал где-то в корчме, пока не кончились деньги. Я приказала выпороть его.

«Какой сегодня день?» - равнодушно спросил Адам, глянув на свой меч.

«Турнир закончился вчера, маскарад уже идет, - ответила тогда я. - Попытаешь счастья на следующем празднике, когда вполне придешь в себя!»

«Хочу побыть один», - устало проговорил он.

Я решила, что в этот день хватит с него волнений, и ушла к себе.

Тереза неожиданно поднялась, потом снова села. Я смотрю на нее и понимаю, что она очень сильно волнуется.

- Скажите мне сейчас, прошу вас, прямо сейчас! - вдруг настойчиво обращается ко мне кормилица. - Что вы решили с вашим родителем относительно свадьбы?

- Я просила отца оставить все как есть, или позволить мне уйти в монастырь, или дать время подумать еще, - тихо отвечаю я.

Баронесса бесцеремонно хватает меня за руку:

- Я не отпущу вас к монашкам, вы забыли спросить старую кормилицу! На пороге лягу, а не пущу! А теперь… - женщина неожиданно встает на колени, в порыве обхватывает мои ноги и умоляет:

- Скажите мне, что не вас Адам ждал! О, скажите мне!

Я сначала отворачиваюсь, чтобы незаметно смахнуть слезу. Но тут же, в свою очередь, решительно опускаюсь на пол и обнимаю кормилицу.

- Я этого не скажу, - шепчу и чувствую, что мне становится легко на сердце; я не могу и не хочу больше держать все эти чувства в себе. – Потому, что это была бы ложь.

- Но почему именно вы?! - стонет Тереза. – Почему?

- Так получилось. Это скрывают от всех - я была похищена, но Аден меня спас, вел домой лесами, оберегал…

- Вот оно что! – протяжно говорит баронесса, разглядывая меня, словно прямо сейчас заметила что-то новое. - Вы долго были вместе. Слишком долго. Неужели наедине?!

- Да, - радостно киваю я. - Аден - образец рыцаря. Я так счастлива, что повстречала его!

- Вы тоже его любите?! - обмирает баронесса.

14. Глава 13

Мне кажется, я покраснела. Точно покраснела, даже очень сильно. Тереза, ожидая ответ, начинает гладить меня по волосам и по плечам, подрагивающими руками.

- Я не знаю. Даже не знаю, кормилица, умею ли я по-настоящему любить! - наконец с горечью заявляю я. – И сумею ли когда-нибудь?! Способна ли я на такую верность? Смогу ли забыть о себе, как он. И вообще, достойна ли я такой большой любви?!

Я прижимаюсь к доброй женщине и рассказываю так пылко, как, наверное, говорят на исповеди:

- После того, как мы с ним расстались, он мне снится каждую ночь: как будто держит за руку, обнимает и смотрит так, что я просыпаюсь счастливой. Я каждую ночь хочу, чтобы утро не наступало! Но оно упрямо приходит, и начинается круговорот бессмысленных занятий.