– Вот же – боюсь я его что ли? – Прошелестело в голове.

Дурацкую мысль пришлось срочно отбросить и начать выстраивать общение.

Взрослая дамочка всё же! Нельзя себя так распускать…

* * *

Но, разумеется, всё обошлось.

Через два дня мы уже охотились на уток. Не знаю, какое у дружка было для этого разрешение. Для охоты в Соединённых Штатах необходимо иметь лайсенс. Только одним прекрасным вечером Стивен притащил два ружья, патроны и высокие резиновые сапоги, а следующим утречком мы выехали на фиг знает какое озеро, и там я стреляла по утке. Вернее, по двум. Не попала ни разу.

А он застрелил… Не подумайте, комара или оленя… Но и не утку! А какую-то птичку, вроде воробья, или наподобие того. Подобрал, положил в сумку, якобы для собаки. На том охота и закончилась.

Мне показалось, что загадочному принцу до этих уток было совсем наплевать. Никакого такого возбуждения они, захлопав крыльями и тяжело взлетая с водной поверхности – таки не вызвали.

Мне-то подстрелить толстенькую уточку уж конечно очень хотелось! Но не повезло.

А ему? Выстрелил пару раз – без особого энтузиазма… А больше ничего не заметила. Не было в его поведении никакого адреналина… ничего, свойственного рыбакам или охотникам. Даже не расстроился ни разу. Надо мной легонько подтрунивал, но не более того.

Когда же мне повезёт разгадать его тайну?

Глаза, если в них заглянуть – утонешь быстрее подстреленной утки! Та хоть барахтаться наверно будет. А мне нет, даже побарахтаться не удалось: так и ушла туда – в глубину, как в нефтяную скважину всосало…

Такие дела…

Что я там нашла – на дне его карих с искорками, напоминающих о сказках Тысячи и одной ночи, глаз? Какие слои природных ископаемых? Что манило туда? – Ничего не понимая, мне порой становилось странно-неуютно, словно под воздействием… чего именно? Может наркотика? Но увы – хотелось туда, хоть тресни!

Тонуть так тонуть, прощай жизнь – прощай память и здравый смысл!

Но каков мерзавец! Только взглянет на бедняжку Лю Лю и всё – та уже на спине-лапки кверху, и молчит!

В целом, мне не было ни скучно, ни опасно, мы отлично ладили. От моих вопросов он уходил грамотно – ровно так как надо, чтобы дамочка не засунула его в элегантную от дорогого дизайнера сумочку, что прочитанную бульварную книжонку.

А что оказалось ещё привлекательнее прочего? – Любовничек оказался писателем.

Романист! – Это ж какая находка для начинающей звёздочки, ведь я собиралась всерьёз заняться писательством? Для маленькой Лю Лю, до поры не засветившейся на небосклоне всемирной славы… или пускай бы маленькой занозы среди прочих в читательской памяти файлов…

– Стивен Кинг, – украл он что ли имя известного романиста всех времён и народов? – А как хочешь, так и считай… И это ответ? Но кто так отвечает на серьёзные вопросы? Да и к чёрту! Какое мне дело? Это меня совсем не касается!

– Стивен? Ты сюжеты сам сочиняешь, или вспоминаешь из юности?

– А мне всё равно. Всё вперемешку. Грешки детства или мечтания юности, какая в сущности разница, где правда, а где вымысел? Кого это когда волновало? – он помешивал коктейль в бокале и отпивал через соломинку.

А за спиной на полках стояли тома книг, много-много книг. Все аккуратно оформлены, почти новые, разных авторов. Трудно представить чтобы Стивен их читал, слишком уж выглядят серьёзно. Не похоже, что он любит вдумываться и морщить лоб над какой-нибудь идеей классических поучений. Хотя идеи он узнавал нараз. Стоило только намекнуть – сразу подхватывал суть – с лёту, что называется.

Не грузился, но откуда-то обо всём-всём знал.

– А зачем тебе скульптуры лягушки и летучих мышей? – люблю неожиданные вопросы, чтобы замешкался и не знал, чего ответить.