«Элис опасна, вот в чем дело», – подумал он. Она угрожает его пониманию жизни, доставшемуся с таким трудом, жизни со всей ее безжалостностью. Жизнь лишила его всех идеалов и иллюзий – и все же он пожертвовал бы чем угодно, лишь бы встретить человека, который воскресил бы в нем былую веру.

Но на самом ли деле она столь добродетельна? Люсьен мысленно усмехнулся. Существуют ли вообще добродетельные люди? Эта девушка уязвила его, и он решил отплатить ей за оскорбление, показав, что на самом деле она вовсе не такой образчик добродетелей, какой кажется сама себе. Ему не хотелось причинять ей боль, но он приготовился хорошенько напугать ее, чтобы доказать свою правоту – мисс Два Башмака точно так же не является непогрешимой, как и все остальные. Элис была так чиста, и это задевало его, но гораздо легче сбить с нее спесь, чем тщетно пытаться подняться в ее сферы.

В голове у Люсьена мелькнула беспокойная мысль: «Что, если ты подвергнешь ее испытанию, а она его выдержит? Что, если она докажет, что ты ошибаешься?»

Взрыв смеха, раздавшийся в комнате, оторвал Люсьена от размышлений. Марк подал ему список различных агентов, побывавших этой ночью в Гроте. Все нации, союзные Англии, были здесь представлены – Россия, Австрия, Пруссия, Португалия и прочие. Люсьен рассеянно изучал список, огромным усилием воли на мгновение выбросив Элис Монтегю из головы.

Проще говоря, так называемый орден Дракона был инструментом контрразведки, который существовал со времен королевы Елизаветы и ее зловещего тайного вдохновителя Вальсингама, истинного отца шпионажа в Англии и личного друга первого маркиза Карнартена. Сутаны и прочая таинственная дребедень существовали как часть вековой связи между шпионажем и оккультизмом. Оккультная чепуха притягивала бунтарей, авантюристов и недовольных людей из общества; эти люди, в свою очередь, притягивали тайных агентов. Умные агенты умели высматривать сочувствующих союзников среди изгоев и неудовлетворенных, ничего не подозревающих людей, которых можно было использовать в своих планах, – простофиль, которые одалживали им деньги, или тех, кто мог бы ввести их в те круги общества, куда они хотели проникнуть.

Протеже Люсьена, которых он ласково называл Север, Юг, Восток и Запад, и, разумеется, Толберт, играли именно эту роль. Им было примерно по двадцать пять лет, все из хороших семей. Молодые люди смешивались с толпой гостей не только чтобы следить за закрепленными за ними четвертями круга, на которые был разделен Грот, но также чтобы играть роль неугомонных, темпераментных повес, которых искал какой-нибудь умный агент, строящий очередные заговоры.

Эти молодые люди стали отличными помощниками Люсьену, и поскольку никакого официального курса для королевских агентов не существовало, он задумал после войны обучить их всему, что знал сам, как и его отец, маркиз, учил его. Они были молоды и все еще в достаточной степени идеалисты, поэтому не испугались, когда Люсьен предупредил их, чтобы они не рассчитывали даже на благодарность за свои труды. Они занимались этой работой ради приключений и ради того, чтобы, ходя по лезвию ножа, ощущать трепет жизни. Когда собрание закончилось и небогатый набор ценных сведений был выложен, молодые женщины и мужчины начали посматривать друг на друга, думая уже об отдыхе, поскольку свое дело они сделали.

– Есть еще кое-что, – сказал Марк Скип-тон, отвечающий за западный сектор.

Люсьен подавил зевок.

– Да?

– Я подслушал одного из агентов царя – как бишь его имя?

– Леонидович?

– Да, верно. Я слышал, как он говорил одному из австрийцев, что Клод Барду жив и работает на американцев.