В 1966 году партком предложил мою кандидатуру на должность секретаря комитета комсомола химкомбината, но я наотрез отказался. И вот я на „ковре“ у самого Докторова. Когда входил в огромный рабочий кабинет директора, у меня тряслись поджилки. К тому времени я многого наслушался о нём, сидел, как мышь, вдавленный в кресло его суровым и тяжёлым взглядом, пытаясь как-то „обоснованно“ высказать свои мотивы. Внимательно выслушав мою сбивчивую речь, Докторов с расстановкой и с ивановским окающим говором промолвил: „Ты мне вот что скажи, ты надолго сюда приехал? Или, как гастролёр, отработаешь положенное по закону время и смотаешься отсюда?“
Эти слова ещё сильнее пригвоздили меня к креслу. Я еле слышно выдавил из себя: «Я приехал сюда, чтобы жить». Да и куда я мог отсюда уехать? Намотался и до этого. Родился в глухом лесном Каменском кордоне, центре Мещёры, на Рязанщине. Рос без отца, погибшего в 1942 году под Сталинградом, начал работать с 16 лет, сначала в Тумском леспромхозе рамщиком, затем учился на автослесаря во Владимире, в Ивановском учебном комбинате. Работал затем во Владимирском автотресте по выбранной специальности и одновременно учился в вечерней школе молодёжи. Потом – столичный дневной институт и работа на стройке, в котельной по вечерам.
А здесь, в Воскресенске, – отдельный номер в общежитии № 17, целых четырнадцать квадратных метров на троих! Да чуть ли не со всеми удобствами – это огромная роскошь для молодой семьи. «Тогда твой ОКС обойдётся без тебя, а здесь ты нам нужней», – в присутствии главного инженера отдела Георгия Андреевича Зинько вывел меня из охвативших раздумий Николай Иванович».
Прошло более сорока лет, а я до сих пор помню его каждое слово. И как много сделал он в моей жизни! Я многому у него научился и благодарю за всё. В дальнейшем мне приходилось часто с ним встречаться. Докторов был одарённый от природы руководитель, по-мужски красивый и интеллигентный. Он придерживался строгих правил поведения в обществе. Имел грациозную осанку, выделялся высоким ростом и спортивным телосложением.
Особенно я им любовался, когда подтянутый, довольный результатами работы коллектива, широким, спокойным и твёрдым шагом он шёл впереди колонны, разукрашенной транспарантами и флагами, знамёнами и лозунгами, декоративными цветами и разноцветными шарами, с духовым оркестром под песни и пляски весёлых демонстрантов. В то далёкое время такие мероприятия проходили организованно.
На майской демонстрации: Виталий Крюков, Николай Докторов, Ольга Данилова, Михаил Коробов
Колонны возглавляли «четырёхугольники» предприятий и организаций города и района – это директора, секретари парткомов и комитетов ВЛКСМ и председатели профкомов. В тёмно-синем плаще и фетровой шляпе, Докторов приветливо помахивал рукой людям, стоявшим по обе стороны движущейся колонны, берущей начало от пожарной площади химкомбината и завершающейся площадью Ленина. А достигая её, поднимался на городскую трибуну и, снимая шляпу, он приветствовал бурный празднично-весёлый движущийся бесконечный поток химиков до тех пор, пока он не скроется за Дворцом культуры на улице Менделеева.
Химкомбинат постоянно завоёвывал право первым после школьников открывать шествие. Вспоминая это и многое другое, я решился написать о Докторове в преддверии 75-летнего юбилея завода, которому Николай Иванович отдал практически всё, что мог. Я хочу показать его без прикрас – таким, каким знал, каким он до сих пор остаётся в моей памяти, для того, чтобы каждое новое поколение горожан знало правду об этом человеке, который жил и творил в нашем городе и так много здоровья и сил отдал для людей. Докторов лично для меня – это человек, который помог мне преодолеть себя, сделал из меня гражданина. Мысленно я пронёс его в себе через всю жизнь, и в трудные минуты я часто обращался к нему, думая, а как бы на моём месте поступил Докторов, и выходил из затруднительного положения.