Мы окончили шестой класс и перешли в старшую школу в Booth School, где оказалось еще больше ребят из западной Элмайры: Кевин Делани, Хирши, Скрибы, Джеромы, Дон Ноуилл, Ричи Поуз, Майк Стрейт и Тим Кеннеди. Я познакомился с Ларри Стимерманом, потому что он носил ботинки Beatle boots, и думал: «Мой отец никогда не позволит мне носить такие». Мы сразу же подружились, и я часто бывал у Стимерманов. Когда пришел к нему в первый раз и увидел изумрудно-зеленый ковер его матери, подумал, что попал во дворец. С этой семьей я впервые побывал в ресторане. Проводил с ними каждую Пасху и еврейский Новый год, что стало для меня откровением: еда, которую никогда прежде не пробовал; истории, которых не знал; слова, которых раньше не слышал. Это было захватывающе! Они заменили мне собственную семью, приняв меня.

Мы с Ларри и ребятами тусовались по вечерам в пятницу (Ларри был не столь религиозным, чтобы синагога помешала ему развлекаться.)

Однажды ночью Блуму, Френчу, Шиндлеру, близнецам Колгроув и мне позволили заночевать у Шиндлеров в деревянной хижине, своего рода крепости, которую мы называли Хата. Около одиннадцати часов мы решили улизнуть и стали носиться по улицам… в исподнем. Мы спрятались в кустах, когда услышали, как наши соседи кричали друг на друга. Дом был освещен, и мы наблюдали, как взлетали их руки. Никогда не видел, чтобы дрались муж и жена. Мои родители не допускали драк.

Итак, мы прятались в кустах, наблюдая за битвой родителей тех детей, с которыми вместе ходили в школу, когда позади нас остановилась машина. Кто-то вызвал полицию. Не знаю, что послужило причиной – семейный конфликт или сосед, заметивший горстку мальчишек-старшеклассников, присевших на улице в одном исподнем. Полицейские посветили фонариками, собрали всех нас, позвонили нашим родителям и развезли по домам.

Мой отец был зол и подавлен. О чем дал мне знать в недвусмысленных выражениях. Я поклялся, что больше не сделаю ничего подобного.

Спустя год мои родители снова разрешили мне остаться в Хате. Мы, конечно, опять удрали, но на этот раз в одежде. Мы помчались к дому Линды Стоун на Вест-Фест-стрит, потому что она и ночевавшая у нее Сэнди ван Гордер собирались улизнуть и встретиться с нами. Когда мы подошли к подъездной дорожке у дома Стоунов, мистер Стоун и его сын Дикки выбежали и начали преследовать нас. Они поймали нас на углу Фест-стрит и Хоффман-стрит и сами сообщили нашим родителям.

Мистер Стоун заявил моему отцу, что на дорожке были найдены спички и он подозревает, что мы пытались запихнуть их в бензобак его автомобиля. Мы не делали ничего подобного; просто тайком курили сигареты! В случае моего отца это не достигло цели.

Мой папа хотел видеть во мне идеального молодого человека. Он хотел, чтобы я был прилежным учеником. Я им не был. Хотел, чтобы стал отличным спортсменом. Я им не стал. Я не отличался мощным телосложением или силой и не проявлял явных способностей, чтобы попасть в какую-нибудь спортивную команду. Для своего возраста был довольно мелким, и, когда в Детской лиге раздавали спортивную форму, у них не нашлось подходящего размера. Тренеры ставили меня на периферию, на край поля, и мяч редко попадал ко мне. Обычно я промахивался, когда надо было наносить удар по мячу.

Думал, если носишь номер, то выглядишь важным, поэтому продолжал попытки вступить в команду. По программе для детей маленького роста в бейсболе выдавали брюки со штрипками, гигиенические носки и настоящую бейсбольную форму, на которой полоски и буквы были нашиты, а не напечатаны. На игровых футболках из джерси надписи были выполнены синим с позолотой флокированным