– Да никуда я не пойду! – он возмущенно отбросил от себя телефон, звякнувший сообщением от Заславского – «Забронировал! Вип-комната №14! Так и скажи на входе, вас отведут! С тебя пузырь, братан!»

– Вы что-то сказали, Максим Андреевич? – промурлыкала возникшая в дверях секретарша Анжела, которую он унаследовал от предыдущего ректора.

Родин моргнул, невольно оглядывая ее с ног до головы – облегающее серое платье-футляр, коралловые бусы вокруг шеи, черные колготки сеточкой… Что-то он не помнил, чтобы она так одевалась при Гаврилове. И губы так не красила – как будто только что отобедала стаканом свежей крови.

– Ничего я не сказал, – пробурчал он, отводя глаза и невольно краснея.

Секретарша шагнула вперед и издала звук, подозрительно похожий на «оуу».

– А я тут подумала… может, вы меня позвали, чтобы я заказала вам ужин из ресторана? Не желаете отметить юбилей, Максим Андреевич? – предложила она, плавно продвигаясь с каждым словом на шаг вперед.

– Не желаю, – отрезал он, вспомнив о том, кто здесь начальник. Вскочил, подхватывая на ходу пальто и выключая компьютер. – Будь добра, не забудь погасить свет, когда закончишь разбирать бумаги.

Бочком проскользнув мимо подпертой корсетом груди, он оставил разочарованную секретаршу в кабинете и широко зашагал к лифту, ругаясь сквозь зубы.

Чтоб они все провалились со своими поздравлениями…

Да, он хотел отметить свой сороковой день рожденья! Дома! Один! А точнее вместе с любимым котом Барсом, развалившись в кресле в зимнем саду своего пентхауса, попивая кьянти и любуясь ночными видами города!

Ничего нет лучше этого праздника одиночества, и ему плевать, что его юбилей ничем не будет отличаться от любого другого вечера его жизни! Потому что ничего лучше огромного мягкого кресла, зимнего сада в ночи, бутылки кьянти и кота Барса еще не придумали!

И пропади пропадом все, кто стоит между ним и этой ночной и этой идиллией!

***

Подрулив к дому и припарковавшись, Максим Андреевич сразу же заподозрил неладное.

Во-первых, во дворе стояло гораздо больше машин, чем обычно.

О, его не зря выбрали ректором! В принципе, если бы не пошел в науку, Родин вполне мог бы работать следователем, обладая внимательностью и педантичностью, способной выявить любые неполадки задолго до того, как они преодолевали точку невозврата.

Он знал всех своих соседей, знал, чем они занимаются, какие машины водят и какую ведут социальную жизнь. Собственно, последним критерием он и ориентировался, когда выбирал себе квартиру из сотен других. Все его соседи были спокойные, семейные, либо нелюдимые холостяки, подобные ему, не устраивающие пьяные дебоши или шумные вечеринки. Иначе бы он здесь не купил.

Подозрительно оглядываясь, Максим Андреевич остановился посреди весьма странного для его дома скопления машин.

Потом кое-что вспомнил, вытащил из кармана мобильник и нашел сообщение от сестры, которое получил сегодня в обед.

Ага, подумал он. Вот и «во-вторых»!

«Привет, Максик!» – писала его сестра. – «Когда сегодня дома будешь? Ты оставил у родителей свитер, могу привезти».

И словно бы забыла поздравить его с днем рожденья.

«Приеду в восемь, но нет, ни к чему, в выходные сам буду у них, заберу», – ответил тогда он без всякой задней мысли, но уже тогда удивился – с чего бы такая услужливость.

А сейчас, вглядываясь в темнеющие окна беспорядочно припаркованных машин, он вдруг понял. Они там! Все его родственники и знакомые! Возможно даже друзья родственников и знакомых, за неимением его собственных! У него в квартире! Спрятались и поджидают в темноте, готовые наброситься на него с воплями и хлопушками, превратив его сороковой день рожденья в ад!