Оказалось, что каждый проверил наличие своего соседа, а так как мы сидели вдвоем, то нас, естественно, проверять было некому в связи с отсутствием нас обоих.

Так мы чуть не остались в пустыне Каира. У меня были с собой деньги, чтобы доехать на машине или самолете в Шарм-эш-Шейх, но Каир – это город, который состоит из трущоб – домов-общежитий, без окон и крыш, как мне показалось, сделанных из каких-то глиняных камней, и вся эта красота увешана сушащимся бельем. Чистый постапокалипсис! Наши шансы выбраться оттуда я оценивал примерно пятьдесят на пятьдесят – довезут до российского консульства или с улыбкой закопают в пустыне, предварительно изьяв все ценное.

Через несколько минут мы с Никитой уже выдвинулись покорять дневной Будапешт. Ночной мы уже освоили. Все как с девушками: нужно покорить и днем, и ночью. Дневное взятие Будапешта у нас началось достаточно вяло, все-таки ложиться в четыре утра – удовольствие ниже среднего, но предвкушение удовольствия добавляло сил.

Один из моих хороших знакомых, такой же офисный планктон, переживал непростой жизненный период – трудности на работе и дома с уже бывшей подружкой, с которой они непонятно зачем продолжали жить вместе. Мне кажется, в таких ситуациях нужно разбегаться решительно и быстро, всем пойдет только на пользу. И неважно, кто был прав, а кто виноват. Все равно очень быстро люди становятся совершенно чужими друг другу. А тянуть и отрезать понемногу – только делать больнее себе и некогда любимому человеку.

И в какой-то момент Сергей просто надломился и уехал на Кавказ водить туристов на гору Эльбрус. Гидом он стал спонтанно, примерно недели через две после того, как поднялся туда первый раз в составе одной из групп. Буквально три восхождения – и новый гид с активной позицией был готов обозревать окрестности жаждущим.

Его сняла с пробега первая же группа. В горах существует правило: кто начинает себя плохо чувствовать – перестает подниматься в гору и, после передышки, один или с кем-то из группы спускается вниз, к лагерям и пансионатам. Самое неприятное, что может случиться, если оставить за скобками различные травмы, – это горная болезнь. Она проявляется как острая нехватка кислорода: начинает кружиться голова и мир вокруг, сил практически не остается. Из внешних признаков – резко белеет лицо.

В процессе подъема Сергея с его первой, не самой подготовленной, группой, состоящей из такого же недалекого офисного планктона, каким себя считал Сергей в прошлой жизни, несостоявшиеся альпинисты начали сходить с дистанции и возвращаться назад даже без симптомов горной болезни. И в какой-то момент Серега остался вдвоем с еще одним чуваком. Что ужасно – сам Сергей начал обнаруживать у себя все признаки горной болезни. По-хорошему, ему нужно было срочно останавливаться и возвращаться. Но оставшийся с ним последний любитель гор бодро продолжал идти вверх, делая уверенно шаг за шагом.

Сергей мне потом рассказывал:

– Макс, я все-таки дошел. Это был полный ужас, но я все-таки дошел. Я хотел скинуть этого горного козла с обрыва, но я все-таки дошел!

– Что тебя так поддерживало? Это же кошмар!

– Ты знаешь, я ушел в себя и представил, что нахожусь в офисе. А потом с каждым шагом и толчком палок я мысленно повторял: «Это лучше, чем в офисе. Пусть хреново, но все равно лучше чем офисе». Так я и дошел!

К слову, сейчас Серега – опять простой офисный клерк и все-таки выселил бывшую подружку из своей квартиры сразу после Эльбруса. В Москву он вернулся через два дня после своей первой работы гидом.