Благодаря романтическим фильмам типа «Сумерки» мы хорошо относимся к вампирам, оборотням и прочим брутальным юношам.

Между тем возможность превращаться всю жизнь в одно и то же животное – так себе магическая способность.

То ли дело, когда к совершеннолетию мама научила тебя разбирать свое сознание на молекулы и собирать его мгновенно в теле любого зверя, птицы или кузнечика прямокрылого. Захотел ты, скажем, узнать, проснулась ли твоя возлюбленная. Можно, конечно, позвонить, узнать и даже бонусом получить адрес, куда тебе идти в это летнее утро. А вселился ты в птичку на веточке у ее окна и увидел сквозь шторки, что спит твоя милая. Переливчато сопит и даже говорит с тобой во сне: «Кто ты? Сережа? Миша?».

Любит тебя.

Или захотелось тебе на концерт «Депеш Мод» в НьюЙорк в сентябре. Где Нью-Йорк, а где ты! А тут раз – и ты в мухе. Сиди себе тихонечко перед носом Гаана, лапками притоптывай, крылышками прихлопывай.

Одна тонкость: где находится сознание животного, которого ты так меркантильно используешь. Большинство магов владели волшебным заклинанием: «Цыц!», и животное смирно сидело где-то в рептильном мозгу и не отсвечивало.

Отдельные мастера, относящиеся с буддистским сочувствием ко всем живым существам, отправляли сознание зверушки в свое собственное тело. Живое существо от неожиданности застывало, иногда бежало, реже балдело. В общем краткосрочный бартер.

Вернемся в город. А именно к скульптурной композиции «Лодочник» в центральном парке и истории, с ней связанной.

Жили в древнем Гомеле две богатые семьи – Радимичи и Дреговичи. Не то, чтоб сильно враждовали, но поделить мирно рынок меда как-то не могли.

В те дальние времена, кто владел медом, тот владел миром. Продукты питания, фармакология, косметология, стройматериалы, бытовая химия и еще ряд отраслей держались на меду. Кое-кто из новаторов пытался перевести на мед и животноводство, но не заладилось, кони дохли.

У Радимичей подрастала дочь Луша, красавица, косы в пол, характер любознательный, способности к ветеринарии. У Дреговичей, соответственно, сын Лукьян, с пламенным сердцем и ясным взглядом. Весь в маму-ведунью. Она и научила сына в птиц-зверей вселяться, высоко в небо соколом подниматься, по прохладной земле ужиком скользить. А чтоб маменькиным сынком не дразнили, носил колчан со стрелами, типа охотник крутой.

Случилась как-то по осени в городе ярмарка органической продукции, без ГМО, красителей и ароматизаторов. Само пахнет и всеми цветами радуги переливается. Взрослые затариваются на зиму, молодые веселятся.

Вот уже и вечер наступил. Прохладца близких заморозков. Красна девица Луша почти синяя. От того еще более хрупкая, прозрачная, неземная. Не каждый может оценить такую красоту. А Лукьян может. Такую, считай, всю свою жизнь и искал. Стоит как обухом по голове стукнутый, глаз от Луши отвести не может. Друзья заметили, ржут, на, говорят, флягу с медовухой, согрей девушку. Смешался Лукьян, а тут еще его отец подходит. Суровый мужчина.

– Увижу, что ты с Радимичами путаешься, наследства лишу, ноги вырву.

Тут подбежали к Луше подружки краснощекие, где-то котенка рыженького отыскали, играются с ним, хохочут, друг у друга отнимают. Взяла Луша котенка, гладит, приговаривает:

– Ты ж мой хороший, ты ж мой пушистый. Был бы ты мой, я б тебя холила, я б тебя лелеяла. Жил бы в моей комнате, спал бы на моей кроватке, на ночь сказки мурлыкал. Где-то на словах о сказках на ночь и комнате девичьей Лукьян свой план и придумал.

Надо проникнуть к Луше домой в облике какого-то животного.

Котики сразу отпали. Птички, бабочки, щеночки. Мимишность всякая. Лукьян задумал не умиление вызвать у девы, а впечатление произвести. Чтоб не разовое свидание устроить, а долгосрочные любовные отношения.