— Это неправильно, делать технику такой, — Оливия обвиняюще тыкнула в него вилкой, отвлекая от размышлений. — Ты слишком похож на живого. Слишком. Но ты никакой не Эдвард.

Она вдруг завела руку за спину, что-то там сделала, а потом спустила шлейку с одного плеча, со второго, и вытащила через пройму рукава лифчик. Эд замер, с интересом наблюдая за фокусом, а Оливия с каким-то вызовом потянулась и почесала грудь.

— Ты робот, — твердо сказала она, повесив белый кружевной лифчик на спинку стула.

— Угу, — промычал Эд. Спорить с ней отчего-то расхотелось.

— Я бы ни за что не сделала так, — Оливия указала на лифчик, — при живом мужчине.

— Конечно, хозяйка, — покорно согласился он. — Можешь вообще раздеться, если тебе так удобнее.

— Но ты очень хорошо сделан, — она прищурилась, всматриваясь в его лицо. — Каждая пора на коже. Вот там даже, кажется, закупорена…

Надо бы усыпить ее бдительность. По идее, у влюбленных девушек критичность восприятия резко снижается. Накормить, напоить, выслушать — вот три кита, на которых обычно держалась его стратегия обольщения. Следом подключалось неотразимое обаяние — и дело сделано. Итак, он ее накормил, напоил… Что ее там волнует?

— Думаю, Алекс просто говнюк, — сказал Эд, и Оливия поперхнулась вином и закашлялась.

— Твой словарный запас тоже подстраивается под меня? — просипела она, промокнув салфеткой заслезившиеся глаза.

— Он наверняка уже землю есть готов, только бы вернуть тебя, — добавил Эд, пытаясь направить беседу на нужные рельсы. Сейчас Лив пожалуется, быть может, поплачет, и захочет утешиться в надежных, пусть и искусственных, объятиях.

Оливия задумалась и слегка помрачнела.

— Наверное, ему чего-то не хватало, раз он так легко рискнул нашими отношениями, — сказала она, ковыряясь в пасте.

— Вы долго были вместе?

— Почти полгода, — вздохнула Оливия. — Даже не знаю, почему обсуждаю это с тобой…

— Тебе надо выговориться, — предложил Эд. — Я не стану насмехаться и никому не расскажу твои тайны. Вроде холодильника. Но могу поддакивать.

Оливия пристально на него посмотрела и кивнула.

— Тут ты прав, — сказала она. — Мне и в самом деле не помешает выговориться. Алекс мне нравился. Он красивый, успешный, тонко чувствующий — так мне казалось. До того момента, как я увидела запись, где он тискает сиськи практикантки. Мы с ним коллеги, на одной волне. Часами могли обсуждать оттенки красок, нюансы декора, особенности освещения…

Эд кивал, старательно демонстрируя внимание и пытаясь не слишком пялиться на ее грудь, очерченную мягкой тканью.

— Ему нравилось то же, что и мне, — продолжила Оливия. — Мы любили бродить по фотовыставкам и старой части города. Я думала, он моя родственная душа! И в постели у нас тоже все было хорошо.

— Правда? — встрепенулся Эд.

— Ну, не всегда, — призналась она. — Иногда я симулировала. Все так делают! Уж ты-то должен знать, из данных статистики. В целом мне нравилось. Но Алекс слишком самолюбив. Мы как-то занимались сексом в ванной перед зеркалом, и мне казалось, что он куда чаще смотрит на себя. Понимаешь?

— Угу, — снова промычал Эд, наполняя ее бокал.

Себе он подливать не стал. Лучше сохранять голову ясной.

— Но я тоже не сокровище: люблю потупить перед теликом, толком не умею готовить, и водитель из меня никакой, — она сделала большой глоток и, облизав губы, задумчиво пробормотала: — Очень хорошее вино. Неужели его тоже дали бесплатно в качестве рекламы? Мне кажется, Алекс покупал такое на три месяца наших отношений и хвастался, что оно неприлично дорогое…

— А как именно тарахтит твоя машина? — быстро перебил ее Эд. — Трррр, или так с придыханием: тшш, тшш, тшш?