Так переговариваясь не о чем и одновременно обо всем на свете, мы подошли к боковой пристройке академии. Она была большой и одноэтажной, но органичности общего стиля академии не потеряла. Ученики втягивались туда и исчезали в небольших воротах. Элиот ускорился, и даже подпрыгивал от предвкушения, попутно взяв уже меня на буксир.

– Не боишься, что местная еда может разочаровать?

– Как еда может разочаровать? – сбился со своего шага Эриот и на ходу повернулся ко мне.

– Ну-у, например, ты не любишь кашу, а там будут только ее подавать, – я слегка растеряла. – Да и еще куча чего может быть.

– Хах-ха-ха, – Эриот схватился за живот и не стесняясь окружающих засмеялся во всю мощь своих легких.

Его спина тряслась в такт издаваемого смеха. Эриот даже присел на корточки, чтобы успокоиться. Из его глаз текли слезы, но взглянув на меня снова, его смех только усилился. Прошло добрых две минуты, прежде чем он успокоился.

– А ты точно не из клановых будешь? – вытирая рукой слезы, уточнил он. – Как может еда быть не вкусной? Даже жуй-трава дает приятную кислинку. Однажды, когда младший братка сказал, что мамка приготовила невкусную еду, папка заставил его съесть корень липки.

– А липка это что? – я задал отвлекающий вопрос, чтобы обдумать ответ на заданный Эриотом и стараться не обращать внимание на его странный говор.

– Липка – это дерево, растущие у нас в лесу, в нашей округе она растет на каждом шагу, только в топку и сойдет, чтобы согреться зимним вечером. Отец рассказывал, что в голодные годы, которые были после Темного времени, они питались такими корнями каждый день, чтобы выжить. Вот это действительно было не вкусно, по себе знаю, потому что на спор пробовал эту гадость.

Его красное от смеха лицо смотрело на меня, а я в свою очередь думал, надо мне врать, что я из клановых, но хочет остаться инкогнито, или и дальше придерживаться выдуманной легенды. Первый вариант может дать перспективы и сможет добиться нормального отношения среди учеников. Аристократы будут сдержанней относиться ко мне, но все это чревато пристальным вниманием к моей персоне. Однако в общежитии я буду жить один в комнате и это несомненно плюс, по крайне мере так я услышал из диалога проходящих мимо ребят. Мое странное поведение и фразочки будут не замечены посторонними.

Второй вариант предоставляет возможность быть незамеченным широкой массе, стать массовкой. Главное не нарываться на всяких аристократов и все будет хорошо. Однако у меня остается сосед, который может заметить странное поведение и мои очень глупые вопросы. С другой стороны все можно списать на то, что я не здешний и не знаю самых банальных вещей.

– Точно-точно, – успокоил Эриота. – Пойдем, на нас и так уже косятся, как на двух ненормальных.

– И то верно, – согласно кивнул он и двинул в сторону долгожданной двери.

Столовая изнутри оказалась одной большой залой. Огромные колонны разделяли зал на четыре равные части и служили некими небольшими перегородками между столами. Девушки были одеты в юбки по колено, рубашки цвета их стихий и поверх них были одеты симпатичные жилетки. Форма подбиралась со вкусом и мастером своего дела.

Форма, кстати, подошла мне впору. Штаны были среднего качества и были точно ношены, а вот рубашка коричневого цвета досталась новенькая. Я точно не слышал, что бурчал тот завхоз, но кажется он жаловался, что мне придется отдавать новую форму какому-то оборванцу.

Очередь можно было заметить издалека. Длинная змея из цветастых фигур начиналась от стойки с едой и заканчивалась в самом углу зала, куда стягивались все вновь пришедшие ученики. Тут надо отдать должное, Эриот сориентировался мгновенно и призывно махнул рукой в ту сторону.