Ладно, что-то придумаю.
Тимура нет до самого вечера, поэтому у меня есть время походить по дому. Первый этаж большой и светлый, на втором спальня и кабинет. Его кабинет, где я уже была однажды. Смотрела ту страшную запись, на которой были последние кадры его родителей и сестренки. Убитых моим родным отцом.

Знаю, Бес хранит эту запись до сих пор как единственное воспоминание о семье, тогда как я даже не представляю, как он вообще не сошел тогда с ума.

Булат. Его дядя не дал ему умереть, а мне… желал страшной смерти. Заслуженно. Ведь я тоже Коршунова. Я дочь своего отца.

Теперь только всеми силами молюсь, чтобы Булат отпустил Тимура и мы просто… жили. Спокойно, тихо, затолкав обиду и страх подальше ради чего-то большего. Того самого чувства, которое проросло во мне к Бесу и заставило просить его не оставлять меня одну.

Спустившись на первый этаж, я немного убираюсь, пока взгляд не падает на серую дверь. Знаю, она ведет в подвал, помещение, куда бы я ни за что не захотела войти снова.

Смотря на эту дверь, сдвинуться с места не могу. Я помню, что было в этом подвале. Мой самый страшный кошмар, боль и ужас, который я там пережила. Он мне снится. Нечасто, но эти сны всегда такие реальные, будто я снова… снова переживаю ту боль, которую мне причинял Бес, пылая от ненависти. Ко мне.

В руке что-то жечь начинает, и я вздрагиваю оттого, что меня кто-то встряхивает за плечи.

— Ася, очнись!

Поднимаю голову и вскрикиваю. Бес. Он стоит передо мной. Такой высокий и большой. С рассекающим шрамом, проходящим через половину лица и делающим его особенно опасным.

— Нет, нет…

— Ась, не бойся!

Капающая кровь из ладони отрезвляет, и я прихожу в себя. Передо мной Тимур с тяжелым взглядом, а я… стою как дура рядом с подвалом, с горстью стекла в руке. Кажется, я расколола стакан ладонью и даже не заметила.

Еще хуже — я испугалась его. Беса снова испугалась, и он увидел это, став еще более мрачным.

— Ты что тут забыла? – басит недовольно, а у меня слезы на глаза наворачиваются.

— Прости. Я просто… убиралась тут.

— Не надо извиняться. Черт возьми, твоя рука!
Поворачиваю ладонь и вижу, что из нее осколок стекла торчит. Как меня так угораздило, господи.

— А-ай, больно!

— Иди сюда.

Даже опомниться не успеваю, как Тимур на руки меня подхватывает и несет на кухню. Усаживает прямо на стол.

— Не сжимай ладонь. Сейчас.

Вижу, как мужчина открывает шкафчик, после чего возвращается с маленькой аптечкой в руке.

— Что ты там делала? Скажи, на кой черт туда пошла?!

Сжимаюсь вся от его резкого голоса. Бес. Это точно настоящий Бес без всяких масок. Его интонация и грубость. Виновато поджимаю губы. Знаю, я сглупила.

— Не надо было идти туда. Извини.

Вижу, как Тимур тяжело дышит, повернувшись ко мне спиной и оперевшись сильными руками на столешницу. Явно злится. На меня. Не надо было туда идти. Понимаю уже.

— Мы уедем отсюда. Скоро. Ася, я знаю, что тебе тут тяжело.

При этом Тимур поворачивается, и мы взглядами с ним встречаемся. Вижу отпечаток боли на его лице. Он не говорит об этом, а я… забыть не могу. Так и живем, стараясь не вспоминать.

— Хорошо. Как скажешь.

Мужчина подходит ближе и осторожно руку мою осматривает, перехватив своей, недовольно сдвигая брови.

— Стекло застряло, вытащить надо. Сейчас.

— Хорошо. Я потерплю.

Хочу съязвить, что мне не впервой боль от него чувствовать, но вовремя затыкаюсь. Ни к чему уже это. Я сама приняла решение быть рядом со своим палачом, который делал мне очень больно намеренно и в итоге отказался от мести. Тимур меня спас… спас тогда, когда у меня уже не было шанса на жизнь.