- Мам. - Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза, а потом зажмуриваюсь, потому что мне хочется заплакать. Пожалеть себя и то, что все так глупо вышло, - я насовсем приехала. 

За доли секунды я успеваю схватить ее испуг, но она быстро берет себя в руки  и натягивает улыбку. 

- Все будет хорошо. - Дежурная фраза, которая редко когда бывает правдивой, но мне хочется сейчас верить, что все действительно будет хорошо. 

Я кидаю взгляд на мужчину возле нее, пытаясь угадать, кто он такой.

- Это, кстати, Михаил, - мама тут же отвечает на еще не заданный мной вопрос и окончательно рушит мои надежды, - он мой новый водитель.

Глупо было даже представлять, что случится какое-то чудо, как в сказке. Он забудет все, что я тогда сделала, и простит. 

Если бы он забрал назад свои слова о том, что не простит меня, то это было бы… Мне хочется думать, что это бы все решило и сделало меня счастливой. Но теперь я не одна. И во мне ребенок, который не виноват, что мать не знает точно, кто его отец. Потому что по этим чертовым акушерским срокам подходят оба.  

Я бы хотела, чтобы это был ребенок Миши.И не только потому, что я могу оказаться матерью-одиночкой с ребенком-азиатом. Я бы хотела, чтобы он был такой же решительный, необычный, интересный.  

И, если это все-таки окажется Мишин ребенок, должна ли я ему рассказать об этом, когда малыш появится на свет? Я не знаю... Пока не знаю. Сложно сейчас о чем-то говорить и думать, я просто хочу увидеть его и понять, что между нами что-то еще осталось или все-таки все безвозвратно утеряно... 

- Здравствуйте,-  киваю ему, натянув улыбку. 

- Добрый день, - Безэмоциональный, ответственный и с таким же именем. Чтобы укором мне каждый раз напоминать о другом.

- Если ты все забрала, мы можем ехать. 

- Да, можем… 

Я еще раз осматриваю аэропорт. Вот так же два месяца назад я оставляла тут Мишу и боялась все бросить ради него. А теперь я делала это сама. Ставила на кон все,  чтобы обеспечить жизнь себе и ребенку. 

Михаил забирает у меня чемодан, а мне очень хочется называть его как-то по-другому, но не Миша. Чтобы он не напоминал мне каждую секунду о человеке, о котором я и так пытаюсь не думать постоянно. 

Пока идем к машине, я беру маму за руку. Мне нужна ее поддержка в разговоре с отцом. И пусть мы, скорее всего, будем говорить наедине, я хочу маминой уверенности и поддержки сейчас. Чтобы потом ее хватило не сдаться.

Усаживаемся на заднее сидение автомобиля и я, обняв ее за руку,  наклоняюсь к маме. Я стала чересчур сентиментальна и мне теперь постоянно хочется кого-то или что-то трогать. Я не знаю, то ли это беременность, то ли волнение. И мне надо будет записаться  и сходить к нормальному русскому врачу, чтобы все расспросить. Вдруг  можно как-то сделать тест на ДНК пораньше? 

По крайней мере, одного из возможных отцов, я точно смогу найти. 

- Мам, как папа? - Я возвращаюсь в реальность, откладывая вопрос с ДНК на потом. 

- Он очень зол, но ты постарайся не спорить с ним. У него итак проблемы с казино. Он теряет большие деньги. А тут ты с истерикой, что вы расстаетесь с Ваней. Папа в бешенстве, но он верит, что вы помиритесь, и ему не придется терять еще и там деньги. Они уже вложены и никто их возвращать не будет. Это же все для тебя и твоего наследства. Чтобы тебе и твоим детям было на что жить. - При фразе о детях, я даже раскрываю рот, но тут же его закрываю. Я так хочу поделиться этим с ней. Но сейчас не время. Это может только все усложнить. - Но он все равно тебя любит. Уверена, что если ты расскажешь ему правду, то он примет ее. Может, немного поворчит, но быстро отойдет.