Мирра обернулась, улыбнулась неожиданно, потрепав меня по щеке:

— Каждый метаморф ценен, Лундан. Это непреложная истина. Не забывай.

Я не забывала. Если бы мне сказали, что нужно спасти кого-то из наших — бросилась бы не задумываясь, даже в пасть Берту Свону. Так нас всегда воспитывали. Но...

Но мне всё больше не нравилось, что свобода досталась нам за счёт Дирайма Форта и его Шизы. Каким бы ни был гадом, он своё уже сполна отстрадал из-за метаморфов. И он мне всё-таки поверил, пусть не до конца.

— Иди выбирай каюту, — кивнула Мирра. Детишки тут же стекли с моих рук и потащили вслед за остальными.

Окинув прощальным взглядом прежний корабль, я поддалась на их перетягивание. Однако в голове маячила настойчивая мысль, от которой никак не могла избавиться.

Зал перемещений, как и рубка управления, на этом произведении космического искусства находились по центру, вокруг вился коридор, изредка разветвляясь. И если нас был всего десяток, включая встречавших двоих, то кают насчитывалось добрых полсотни. Потому мы с малышами легко нашли временное пристанище себе по душе — просторное, с огромной двуспальной кроватью. Навеявшей непрошенные мысли о сильных руках, ласкающих тело, о широких плечах и покрытой шрамами спине. О верных, властных движениях, удивительно совпадавших с моими собственными, подаривших внезапное удовольствие...

— Можно?

Вздрогнув от входного сигнала, я обернулась к двери. Обнаружила, что дети уже умчались на разведку территории.

— Трис?

— Фонишь, — хмыкнул он, проходя внутрь.

Смутившись, я поспешила прикрыть свои нежданно обнажившиеся эмоции.

— Сила ещё неподконтрольна, — пробормотала.

— Помочь? — прошептал он едва хрипло, совершенно точно настраиваясь на мои желания, которые случайно считал.

Шагнул ко мне, провёл пальцами по щеке, опустился ниже, к запылавшей от прикосновения груди.

— Ох, нет, Трис, нет! — я упёрлась ладонями в его плечи, отшатнувшись и посильнее закрываясь. — Я ещё не отошла...

Почему-то даже мысль о том, чтобы найти замену гаду, казалась неприятной. Хвост крысогуя, я хотела его, и мне было безумно жаль, что больше никогда не смогу повторить то, чего я и не планировала повторять! Звёздная бездна вокруг, стол с подобием свечей...

— Ты не так понял, — тряхнула головой, выгоняя воспоминания.

— Извини, — не стал он настаивать.

На миг показалось, Трис сейчас трансформируется, и, боюсь, я прибила бы его на месте!

Кажется, он понял, отступил, присаживаясь на белоснежную кровать:

— Что тебя тревожит, Лун?

Вздохнув, я села рядом. Тревожит... меня многое тревожило.

— Дирайм... его тоже подставили. А Шиззи... она чистая душа. Мы не любим, когда нас насильно трансформируют, так почему обрекаем на это её?

— Уже ничего не изменить, Лундан. Работаем с тем, что есть.

Трис сжал мои руки — я совершенно чётко чувствовала, на что он рассчитывал, но в то же время ловила его понимание. Любимая фраза шефини в питомнике, можно сказать, девиз метаморфов. Работаем с тем, что есть.

Ну что же. Работаем.

3. 3

Полёт прервался внезапно, вышвырнув меня в стерильный серый бокс. Стараясь не показывать, что проснулся, я как мог оглядел пространство из-под прикрытых век.

Ничего, кроме узкой прикреплённой к полу койки и скрытой в панелях раздвижной двери, за которой, видимо, можно справить естественные потребности.

Дар’морн, недовольный возвращением в реальность, глухо ворочался, постукивая в мозгу. Летать. Летать...

Микросетевик всё ещё был на мне. Кольцо тоже ощущалось у груди. Не думаю, что меня не обыскали. Значит, не знали, что искать.

Драгов камень. Не то чтобы камень... суть нашей связи с дар’морном. Редкость, потому что как правило мы храним эту суть в себе. И только если один из нас умирает, может остаться камень. Либо с привязанным к нему дар’морном, который не смог освободиться. Либо с опустошённым драгом, дар’морн которого погиб, оставив после себя почерневшую, загрубевшую сущность, что так ценится во всех мирах.