– Удивлена аспектом, который ты выбрал. К чему? С чего вдруг в Москве Ильдар будет жениться четыре раза? Ты вот Лиану отдашь четвертой женой, м?

– Не передергивай, Поля! – строго обрубил. – Ты знаешь ситуацию в моей семье. И дети узнают. Отец женился, скоро Динара родит. Они спросят, как так?! – эмоционально рассуждал. – Я объяснил, что для мусульман – это один из вариантов нормы. Что это нормально.

– А это нормально?

Марат на эту тему преимущественно отмалчивался. Может, его мнение склонилось в одну из сторон…

– Отец доволен, мама тоже.

– Конечно, Адам Даниярович доволен, – нарочито демонстративно согласилась. У него две женщины: привычная, та, которая за домом смотрит, болячки его лечит, выслушает и чаю принесет, и другая, та, у которой молодое тело и способности выносить ребенка. Она ласкает его эго и тешит мужскую мощь: вот еще как могу, ух! Работает! Стоит!

Я не высказывала своего фи свекру, но ничего «нормального» в этом не видела. Седина в бороду, и все это удобно прикрыто религией. Я не первый год наблюдала за татарской диаспорой: многоженство поддерживали единицы! Ни одна женщина не была за, просто у кого-то не было выбора. А свекровь… Она хорошая женщина, мужа любит. Да, она дала согласие, но я не верила, что с душой. Ей больно, только это так глубоко внутри, что даже единственному сыну не разглядеть.

– Я разговаривал с мамой. Она взволнована предстоящими родами, но за отца рада.

– Март, тебе скоро сорок, а ты совсем не знаешь женщин, – вздохнула я.

– Может, это ты не знаешь мужчин? – вкрадчиво поинтересовался – На что ты готова ради меня, Поля?

Я совершенно не понимала, к чему он клонит.

– Что значит: на что готова? Сигануть с двадцатого этажа? – иронично предположила. – Прости, но нет.

Марат фыркнул, ответить хотел, но мне из клиники позвонили. Я срочно нужна.

– Марат, я уеду на часик, – предупредила и, поднявшись, крикнула детей. – Заходите, совсем мокрые уже.

Не хватало заболеть перед началом учебного года.

– Тебе стоило бы взять пример с мамы и Динары, – неожиданно выдал муж. – Ради своего «Эдема» ты на все пойдешь и даже с двадцатого этажа прыгнешь, – едко произнес. – Если не ради меня, то хотя бы ради детей стань нормальной матерью, будь с ними!

– Слушай, – снова села рядом, – а давай ты станешь супер включенным отцом, м? Я неплохо зарабатываю, у тебя есть пассивный доход от вложений. Бросай к черту юридическую практику, будь с детьми! Они же и твои. А на ногти, реснички, бровки денег дам, не волнуйся.

Марат перевел на меня тяжелый надменный взгляд и поднялся.

– Я запомню это, Полина.

Мне не понравилось выражение его лица. И тем не менее я уехала.

«Эдем» находился в Замоскворечье, и мне с Новой Риги ехать прилично, но я торопилась, как могла. Вера просто так звонить не будет. Если бы какая мелочь, то администратор бы связалась, а так…

У нас пиздец…

Вот и как на это реагировать и не поседеть от фантазий разной степени тревожности: от легкого звездеца до траурного марша? Стараясь храбриться и не унывать, я добралась до клиники: заехала во двор с собственной парковкой, с интересом рассматривая два мерседесса-майбаха, стоявших прямо напротив входа. Три года назад «Эдем» получил статус элитной бьюти-клиники, контингент соответствующий.

– Сюда нельзя, – два мордоворота с лицами, необремененными интеллектом, перегородили мне путь. Вот это действительно пиздец какой-то!

– Я здесь работаю. Меня ждут.

– Разберемся, – и в наушник что-то говорить начал. Через пару минут у входа появился Макс Чатский, наш гинеколог. С ним меня пропустили.

– Максим Алексеевич, – обратилась по форме, – что за фигня творится?