Он вздохнул, словно собираясь с мыслями. Встал, прошелся туда-сюда по комнате. Я не сдержалась, подняла глаза и залюбовалась его крепкой фигурой — в каждом движении чувствовалась сила, звериная грация. А уж как джинсы обтягивали его бедра… Тряхнув головой, я усилием заставила себя поднять глаза на лицо вампира, и поймала его насмешливый взгляд — похоже, он читает мои чувства как открытую книгу. Стыдливый румянец залил мои щеки, но я лишь сильнее стиснула зубы и не отвела взгляд.

Опять вздохнув, он снова уселся, развалившись в кресле и вытянув перед собой скрещенные ноги. Длинные, изящные пальцы он медленно переплел перед собой и уложил на живот.

— В общем, девочка, такие дела. Вчера я пил твою кровь, как ты, может быть, помнишь, — До этого момента все воспоминания вечера словно таяли в дымке, ускользая каждый раз как я тянулась к ним — но теперь все вдруг стало кристально ясным. — Для нас, вампиров, это обычное дело — немного чар, выпить крови, возможно, заняться сексом… — Он снова плотоядно осмотрел меня, и мне показалось, что он сейчас облизнется, как зверь, увидевший кусок свежего мяса. Но он сдержался и продолжил: — Но нас так грубо прервали, что я не закончил ритуал. И, что еще более досадно, — он скривился, словно лизнул лимон, — я… Я прикусил язык! — Несмотря на всю жуть ситуации я не смогла удержаться от смеха. — Не смейся, дослушай сначала! — Вампир явно досадовал на свою оплошность и особенно — на то, что приходится рассказывать о ней мне. — Все бы ничего. Но капля моей крови попала тебе на плечо, а затем…

— Я слизала ее… — Воспоминание мгновения вспыхнуло в моей голове: вот я удивленно смотрю на капельку крови на пальце, не понимая, чем мне ее стереть, и машинально подношу пальцы к губам… Кажется, я даже почувствовала этот странный вкус на языке. Действительно, смеяться мне совсем расхотелось. Я во все глаза смотрела на вампира, а чувство ужаса затапливало меня, грозя в любой момент выйти из берегов.

— Ты выпила мою кровь, и тем самым начала ритуал инициализации. Но я не могу сделать тебя своей! — Сквозь напускное безразличие все сильнее проступали человеческие чувства: злость, растерянность и даже, кажется, немного стыда. — Старейшина все мне сказала! Если я сейчас приму тебя в клан, то ближайшие двести лет инициация для меня будет закрыта. А зачем ты мне? Я даже не знаю тебя! Я не хочу быть рядом с тобой следующие несколько веков. Наш клан — это куда более близкие отношения, чем в людской семье, мы больше, чем родители и дети, чем братья и сестры, мы по-настоящему близки друг другу. И тебе нет места среди нас!

Все еще борясь с подступающим к горлу страхом, я не могла понять — в чем же проблема ситуации?

— Ну я и не настаиваю. Я и не хочу быть вампиром. Просто уходи и оставь меня, забудь, сотри мне память, или что там вы делаете в таких случаях! Никто и не поверит мне, но я и не расскажу, никогда, ни за что! — Я отстраненно, словно со стороны, слушала собственную сбивчивую речь, отмечая истерические нотки. Наконец, мне удалось заставить себя замолчать, с тяжело бьющимся сердцем дожидаясь ответа вампира. Ведь будь все так просто — его бы не было сейчас здесь, и не было бы всего этого разговора…

— Ты все правильно поняла. Если бы я мог… Я бы сделал именно так. Я всегда делаю так, когда питаюсь чьей-то кровью. Но… Ты выпила мою кровь. И подписала свой приговор. Инициация началась, и обратить ее вспять невозможно. Или ты пройдешь ритуал и станешь одной из нас, или ритуала не будет — и ты станешь мерзким тупым упырем, ведомым лишь адской жаждой крови. Впрочем, — улыбка на его лице была почти ласковой, — ты всегда можешь просто умереть. Я пришел сюда, чтобы узнать твой выбор.