Тут распахнулась дверь, и в вагон вошёл мужчина с аккордеоном через плечо. Выйдя на середину, он поздоровался с пассажирами и начал играть.

Честно говоря, я думал, что это только в наших пригородных электричках процветает альпийское нищенство. Оказалось, что нет. Дядька наяривал не только испанские песни, он внезапно перешёл на Катюшу, чем вызвал одобрение слушателей. После концерта, который длился порядка 10 минут, он снял шляпу и пошёл с ней по вагону. Кое-кто кидал в неё мелочь. Я воздержался, так как считаю, что талант должен быть голодным.

Между тем поезд приближался к Барселоне. Из противоположного окна исчез пляж и потянулись дома, серые, четырёхэтажные, стоящие слитно. Потом их сменили местные новостройки, напоминающие спальные районы Питера. В нашем окне показалось кольцо трамвайного маршрута, теннисные площадки, на которых уже кто-то играл. Железнодорожные пути увеличились в количестве, и было такое ощущение, что сейчас мы въедем под огромную крышу вокзала. Но вместо этого мы въехали в тоннель. За окнами было темно и сыро, но буквально через пару минут мы подлетели на освещённое место. Тут были две станции сразу, метро и электрички. Причём метро располагалось чуть выше. Из вагона вышли почти все пассажиры. Мы поднялись пешком по лестнице и оказались в огромном подземном вестибюле станции. Чтобы выти на улицу, надо было вставить проездные билеты в турникет. Тут-то и выяснилось, что необходимо было их прокомпостировать на станции посадки. Причём мы такие были не одни. Рядом стояли французы и немцы, которые так же не могли пройти дальше. Подошли испанские полицейские, но так как мы все говорили на разных языках, никто ничего не мог понять. Дамочки размахивали билетами и показывали руками на выход. Наконец полицейский принял верное решение, – открыл своей властью одну пропускную калитку, через которую мы и просочились. Нас было около 20 человек.

Наверх можно было подняться пешком, но мы поехали на эскалаторе. Мы поднялись по переходу, который вывел нас на главную площадь города. В центре её бил фонтан, а по периметру стояли туристические автобусы разных цветов: красного, синего и жёлтого. Ближе всего к нам стоял автобус жёлтого цвета. Мы пошли к нему. Навстречу нам подошёл молодой юноша и быстро заговорил по-испански.

– Do You Speak English? – остановила его вопросом Наташа.

– Yes, Lady – ответил тот, и у них завязался конструктивный диалог. Выяснилось, что жёлтый цвет не для нас. Наши автобусы или синего, или красного цвета. Нам дали карту города с нанесёнными маршрутами. Красная ветка шла на северо-запад, синяя на юго-запад. Была ещё третья линяя, зелёного цвета, раза в три короче, и находилась возле самого побережья, восточнее порта. Мы её оставили на крайний случай, если возникнет желание прокатиться и по ней. Выяснилось, что памятники архитектуры Гауди и его парк находятся на красной ветке, и мы заняли очередь на этот маршрут.

Возле места посадки суетились молодые девчонки с красными повязками. На них ничего не было написано, но было и так понятно, что это сотрудники турагентства. Они продавали билеты на экскурсии. Билет был действителен на один день на все три маршрута, причём можно было на любой остановке сойти, посмотреть на месте интересную достопримечательность и поехать дальше на следующем автобусе.

Мы билеты купили накануне на станции, нам надо было их обменять на местные автобусные. Но тут Наташе захотелось в туалет, и распорядительница подсказала ей, что ближайший находится в универмаге. Наташа отдала мне загранпаспорт на случай внезапного шухера и ушла. Очередь двигалась не очень быстро и в ней стояли люди разных национальностей. Впереди меня были китайцы и японцы, а сзади стояли три немца и громко обсуждали вслух последний матч Баварии. Пока Наташа не вернулась, они так и не пришли к выводу, кто же лучший игрок – Швайштайгер или Мюллер. Однако Наташа задерживалась, а без билета, и, что самое главное, без неё, мне в автобусе делать было нечего. Она подошла, когда передо мной оставалось три человека. Причина была банальна – не смогла найти выход, хотя он находился там же, где и вход.