Наверное, потому я его представляла и писала. Это и был мой муж. Да, вроде он, кажется.

“– О боже… вы не урод.

– Надеялась на другое?

– Нет.

Он улыбается. Обворожительно красиво. Его идеальные губы растягиваются в белоснежной усмешке.

У него немного смуглая кожа, очень темные, практически черные глаза, окутанные длинными густыми ресницами. Прямые брови и черные как смоль, блестящие волосы.

Массивные симметричные черты лица, прямой нос, крупный подбородок, скульптурные скулы, большой рот, пухлые губы и шрам. Огромный кривой шрам, рассекающий его правую бровь и всю скулу почти до самого подбородка”.

Я все жду, что Марат ворвется сюда и что-то сделает мне, но мои страхи напрасны. В дверь учтиво стучат, а после входит женщина лет пятидесяти.

Зарема. Она приносит мне чистую одежду, расческу и все необходимое. Эта домработница ведет себя так, словно хорошо меня знает, а я до мушек перед глазами пытаюсь вспомнить, как я здесь жила, и не могу. Вообще ничего, просто чистый лист.

Это и правда дом, не квартира. Огромный двухэтажный особняк со своим двором, садом, большими клумбами осенних желтых и оранжевых цветов. Здесь их так много, словно какой-то рай, вот честно. Я что, была такой хорошей хозяйкой? Зачем нам вся эта красота?

Дом обставлен в простом современном стиле, но вещей мало. Кажется, мы с мужем не любили шопинг. “Мы с мужем”, полегче, детка.

– Выходите на террасу. Хозяин ждет вас.

От этого слова я вся сжимаюсь.

– Хозяин?

– Да, Марат Измаилович. Ваш муж.

Зарема мило мне улыбается, а я чувствую себя какой-то инопланетянкой.

Я выхожу на террасу, видя прекрасно накрытый стол. Мой незнакомый муж уже там. Весь в белом, Марат и правда очень похож на восточного принца, даже на какого-то правителя, шейха, не знаю. Широкий разворот плеч, красивые руки, внешность идеальная. От него сложно отвести взгляд, и я уже его ревную. Сама к себе.

Я же надела платье, которое мне принесла Зарема. Длинное, до самых щиколоток, оно точно моего размера, сиреневое, воздушное и легкое.

– У вас очень красивый дом.

– У нас. Это и твой дом тоже, Никки. Садись.

Спорить не решаюсь, тем более что желудок призывно урчит. Здесь несколько блюд, пахнет просто прекрасно.

– Выглядит аппетитно.

– Пробуй.

Рис с мясом еще горячий, овощи, какие-то соусы, лепешки, специи и фрукты. Много сладостей, которые я впервые вижу.

– Это вы готовили?

– Зарема старалась.

Любопытство берет верх, и я беру одну из соусниц и щедро макаю в нее лепешку.

– Нет, стой, что ты делаешь?

– А-а-а!

Боже, это какой-то перец с перцем! Острое, огненное просто.

– О боже, жжет!

Слезы мигом собираются в глазах, машу перед лицом руками, ища воду, которой нет.

– Вот, возьми это. Поможет.

Марат дает мне какие-то травы, и я их жую. Отпускает.

– А вы хитер, однако. Убить меня решили?! – возмущаюсь, а Марат усмехается – так заразительно, красиво.

Улыбка шикарная – впрочем, как и он весь. Шрам только меня пугает, словно выдает: “Не ведись, Николь, он не так прост, как хочет казаться”.

Вижу, как Марат щедро поливает этим же соусом свой рис и пробует. Господи, он ест руками! Как варвар, и что-то не видно, что ему хоть чуточку остро.

– Ты так и не привыкла к острым ощущениям, моя нежная жена, но это поправимо.

Прозвучало двусмысленно, Марат подмигнул мне, а я почувствовала, как зарделись щеки. Он так посмотрел на меня, что мне стало не по себе. Будто взглядом раздевал, в его присутствии я точно натянутая струна.

– Марат, где мои родители?

– Погибли.

– А братья, сестры?

– Ты была единственным ребенком в семье.

– А как мы с вами познакомились?

– В твоем университете.