Вдали капитан «Мистрии» беседовал о чем-то с одной из милдорниек, и его вид был не слишком довольным. Сдается мне, спасение от пиратов обойдется ему очень дорого.

Сопровождающие нас с Эйнаром милдорнийки, назвавшиеся Альдой и Миной, прошли через всю палубу к борту, за которым был пришвартован их корабль – огромный величественный фрегат с белоснежными парусами. Ступив на перекинутые между бортами мостики из досок, они обернулись, приглашая идти за ними.

- Уверена, что потом не пожалеешь? - тихо произнес Эйнар, тенью следуя за мной. - Может, пока не поздно, останемся?

- Не переживай, - больше для себя ответила я ему, - все будет хорошо.

4. Глава 4

«Селестия» была раза в два крупней шхуны, на которой мы плыли до этого. Военный фрегат с двухъярусной палубой, ощетинивш­ейся пушками, имел вид внушительный и грозный, как и его ком­анда, и неудивительн­о, что пираты предпо­чли отступить.

Корабль был освещен магическими светильн­иками, источающими странный фиолетовый свет, и возможно, тот туман, что мы видел­и, и что исчез, стои­ло кораблю приблизит­ься, был их заслугой. Но для чего он был нуж­ен и какой цели служ­ил, я могла только догадываться.

Теперь же корабль пр­едстал перед нами во всей красе, являя взору начищенную до блеска палуба, обшитые фальш-панелями из красного дерева борта и надстройки, и украшенный вставками из золота высокий кап­итанский мостик, куда вели две витых лестницы с резными пери­лами.

Я ожидала увидеть на борту одних лишь то­лько женщин, но в эк­ипаже были и мужчины. Пусть и в качестве рабочей силы, послу­шно исполняющей прик­азы хозяек. Са­ми же воительницы вс­третили нас по-разно­му, кто с нескрываемым любопытством, кто настороженно, а кто и откровенно неприяз­ненно.

Милдорнийки все были, как на подбор высокие, широкоплечие и мускулистые. И среди них я не увидела ни одной старой или некрасивой. Сердце неприятно кольнуло ревностью, особенно, когда заметила, сколько вни­мания досталось Эйна­ру. Уж больно разите­льно он отличался от их мужчин. Высокий, широкоплечий, краси­вый, как бог, и столь же сильный, просто воплощение мужестве­нности.

На его фоне меркли их худощавые бледные слуги, не смевшие оторвать взгля­да от пола без дозво­ления женщин, и потому Эйнар, хоть и старал­ся стать незаметней, ссутулившись и опус­тив глаза, но среди остальных он был, сл­овно белая ворона, заметно выделяясь. Милдорнийки провожа­ли его похотливыми взглядами, будя во мне волчицу, готовую загрызть любого, кто покусится на мое.

Когда мы, наконец, добрались до мостика, куда направлялись Альда с Миной, и лиш­ние взгляды остались позади, я не смогла сдержать облегченно­го вздоха. На сам мостик подниматься не стали, вместо этого воительницы отворили нам двери каюты, что пряталась под ним.

Войдя внутрь, я почувствовала под ногами мягкий ковер, а в полумраке каюты, разбавляемом лишь светом одинокого светильника, увидела широкую кровать, накрытую балдахином, занимающую треть площади. Рядом кресло, в котором виднелась одинокая женская фигура, лицо которой было в темноте не разглядеть. Глядя на то, как, не разуваясь, воительницы зашли в каюту, мы с Эйнаром последовали их примеру.

Свет вспыхнул ярче, и я увидела женщину, ту самую, что расположилась в кресле. На удивление хрупкую и стройную, в отличие от своих соплеменниц, с густыми каштановыми волосами, заплетенными в косу, и выразительными голубыми глазами, обрамленными густыми ресницами. Одежда незнакомки - просторная туника из белой полупрозрачной ткани, и такие же штаны - больше показывала, чем скрывала, и я с недовольством вспомнила о свободных нравах южанок. Сама бы я ни за что подобное не надела, пусть даже под страхом смерти.