Роксана подлетает к столу, на котором я лежу и склоняется к моему уху:

– Подтверждай всё, что я говорю, и я верну тебя домой! – шипит она мне на ухо.

Дракон отодвигает Роксану и смотрит на неё яростно и недоверчиво. Нет, всё-таки, если они и любовники, то точно бывшие. Злость искрит между ними. Может, это потому что он женится?

– Я лишь хотела посмотреть, что у неё с головой! – оправдывается Роксана. – Там сильный ушиб! Бедняжка Таня, то есть… эм… Теона, Теона Лермонт, возможно, даже не помнит, кто она!

Эльвира приносит эликсир и даёт в руки Каану. Генерал, придерживая мою голову, прикладывает пузырёк к губам.

– Пей, Теона, – шепчет он. – Тея…

Я бы в жизни больше не стала ничего пить из чужих рук, но дракон спас мне жизнь. Он единственный, кому я могу доверять в этой комнате, даже если мне предстоит жёсткий допрос от него.

– Пей, девочка.

Я стискиваю пальцы на его широком запястье и выпиваю эликсир до самого конца. Мгновенно наступает облегчение. Накатывает эйфория, и я теряю сознание, но генерала не выпускаю из обеих рук.

Просыпаюсь в просторной светлой комнате, укрытая белоснежным пуховым одеялом. Неподалёку трещит камин, воздух в помещении тёплый и пахнет прогретым деревом. Мне очень приятно.

Перед мысленным взором стоит синеглазый мужчина, спасший меня. И почему он первый, о ком я думаю, приходя в сознание? Ведь подобные красавцы с аристократическим происхождением и суровым взглядом никогда не были в моём вкусе! А всё, что связано с чешуйчатыми и земноводными, я так вообще не люблю!

Хочу скинуть одеяло и сесть, но не могу пошевелиться.

Неужели я снова парализована?! Подаренное здоровье и встреча с синеглазым красавцем – это всё сон?!

Грудь сдавливает от паники, я кручу головой по сторонам, которая тут же начинает болеть, и задыхаюсь от страха. Но тут до сознания, наконец, докатывается чувствительность в теле. Я ощущаю тепло постели и гладкость одеял. Глубоко вздыхаю. Я просто очень ослаблена, но не парализована.

Ура!

Осторожно сажусь. Немного жжёт запястья, или, скорее, щекотит. Но нет никаких следов: ни сыпи, ни ушибов.

Я осматриваю себя. На мне больше нет бесстыдного золотого платья, а надета вполне приличная ночная сорочка из лёгкой ткани с кружевными оборками. Кожа на ладонях упругая и гладкая, а волосы, ссыпавшиеся на плечи, пушистые и густые. А ещё на мне три цепи с амулетами, те, которые Рихард (кстати, его имя мне очень нравится) навесил на меня сразу после поцелуя.

Невероятного, надо сказать, поцелуя. Пусть мужчина и не моего полёта, но целуется бессовестно приятно.

Я подношу пальцы к губам, чтобы вспомнить каждый миг этого невероятного чувственного касания. Проходит пара минут, прежде, чем я могу вновь подумать о чём-то другом.

Вижу зеркало в углу спальни и с воодушевлением иду к нему, придерживаясь за мебель, чтобы не дай бог не упасть. Не терпится рассмотреть себя. Иду на своих собственных ножках по прохладному полу и очень радуюсь этому. Вау! Я жива! Я здорова! Ла-ла-ла! Везучая ты, Таня!

Из отражения на меня глядит восемнадцатилетняя я с золотыми кудрями и ясными голубыми глазами, большими, как блюдца, но не такими наивными, какие бывают у восемнадцатилетних. Моим глазам после пережитой аварии и развода можно дать не восемнадцать, а все сто восемнадцать. Но если не присматриваться, то я вся такая миленькая, нежная и тоненькая. Грудь топорщится под рубашкой, как у юной девы. Чистейшая кожа – ну, просто улучшенная версия себя! И это сделала со мной сила дракона? Почему я ещё колебалась? Полный восторг! Я крутая! Улыбаюсь до ушей. Как приятно всё же видеть свою улыбку!