Качает головой и, как-то резко развернувшись, уходит. Вот и думай, чего это он. Не вспомнил ли? Или просто завершил разговор? 

Ставлю чай на поднос и устремляюсь за ним.

В кабинете, как могу быстро, собираю бокалы и пустые бутылки, фантики и недоеденный лимон.

Подхожу к дивану, чтобы собрать, но вдруг чувствую позади крепкое тело. Не вплотную, но довольно близко.

— Ну что вы, Виктория Сергеевна. Я сам.

Берет меня за талию и отодвигает в сторону. А я не могу сопротивляться. Его руки на моем теле заставляют впасть в ступор.

Диван сложен, а я хочу рухнуть на него и порыдать. Все следы нашего ночного эксперимента заметены. Пора бы и забыть. Он вон и не помнит. Точно.

Но могу ли я ему рассказать? Для чего мы его проводили-то? Выяснить про ребенка Александры. Выходит, он вполне может быть отцом! Сердце сжимается от тоски. Я должна ему сказать, но не могу. 

Быстренько... То есть не быстренько, конечно, я сегодня априори не могу быть быстренькой, но сваливаю подальше. Всё потом. 

Дальше день идет в среднем темпе. Правда, сегодня на удивление много работы, и босс вызывает меня чаще обычного. Диктует распоряжения, приказы. Всё с равнодушным, деловым выражением. Каждый поход к нему дается с трудом. Он еще и настаивает, чтоб садилась, пока диктует. А мне так плохо, кто бы знал.

В итоге в очередной раз перед обедом заявляет:

— Что с вами?

— Ничего, — боже, как стыдно. Скажет, что я жирная корова, которая даже не могла нормально тренироваться.

— Виктория Сергеевна, не злите меня, просто ответьте на вопрос. Почему вы губы кусаете? Каждый раз как приходите сюда.

Да? А я и не заметила.

— Чтобы не заплакать. — Он обескуражен. — Я же вам говорила, перезанималась вчера. Так, сильно и долго качала мышцы, что сегодня не могу ни встать, ни сесть, не заплакав. Вот и приходится терпеть.

Они прикрывает веки и усмехается чему-то своему.

— Вам нужен массаж. Он поможет слегка снять напряжение.

Да кто б мне его сделал? 

— Катя тоже так сказала, но сегодня все заняты.

— Тогда сделаю я.

— Нет! — кричу, не подумав. Пульс моментально подскакивает. 

— И почему нет, позвольте спросить.

— Еще не хватало, чтоб вы меня раздетой видели.

Смотрит долго и, наконец, произносит:

— После вчерашнего, Виктория, меня уже ничем не удивить. Я видел достаточно.

8. Глава 7

Игорь Алексеевич быстро набирает что-то на компьютере, и командует:

— В третьем кабинете сейчас пусто. У нас есть полчаса. Возьмите у Кати всё необходимое и ждите меня там. Переоденусь — подойду.

— А может, не надо? 

«Надо, Вика, надо» — написано на его лице. 

— Предлагаете вам больничный выдать? Нет уж. Мне проще немного облегчить ваше состояние, чем думать, кем заменить. Виктория Сергеевна, прекратите этот детский сад и быстро на кушетку.

Ну как тут спорить-то?

Выползаю из кабинета и, то краснея, то бледнея, объясняю Кате требование босса. Та спокойно выдает мне одноразовые принадлежности.

— Брось, Вик, тут нечего смущаться, — замечает мое конфуженное состояние администратор. — Ты же на приеме у доктора не краснеешь? Вот. Иди готовься, времени действительно мало.

— А до какой степени мне раздеваться?

— У тебя ноги болят в основном? Значит, до плавок и бюстгалтера. Ты же не будешь в блузке ложиться на стол? 

Катя столь уверенно распоряжается, что я успокаиваюсь. Глупо страдать от гиперзастенчивости и вызывать лишнее подозрение у людей. Лучше и правда сделать вид, что мне совершенно фиолетово, кто будет снимать боль.

Да! Представим, что это, к примеру, Инга. А что, неплохой способ. Главное, чтоб воображение не подвело.

Расстилаю одноразовую простыню и снимаю одежду. Надо побыстрее, чтобы он успел лицезреть только вид сзади.