– Вы просто боитесь, что мне окажется по плечу и ваш Отбор, и ваше Испытание. Боитесь, что это все окажется на раз плюнуть обычной девчонке!

– Жалкая идиотка, как ты вообще смеешь открывать рот в моём присутствии?! – по лицу Настоятеля поползли красные пятна, глаза сверкнули гневом. – Но я, пожалуй, дам тебе шанс и отправлю тебя на Отбор. Увести её! – последняя фраза была адресована совсем не мне, а ассасинам, скрывавшимся в тени калонн и до сего момента остававшимся незамеченными.

Возле меня тут же возникли два воина и не говоря ни слова, поволокли прочь из зала.

***

– Встань, – Настоятель обратился к Змею, и, дождавшись, когда тот поднимется, пристально посмотрел ему в глаза. – Зря ты притащил её в Храм. За то, что нарушил закон, понесешь заслуженное наказание. Ты увидишь её смерть. То, от чего ты пытался её спасти, все равно её настигнет. Собственно, мне без разницы, как она умрёт, но почему бы не превратить это в настоящее зрелище?..

Старец замолчал, дав знак Змею удалиться. Законы Храма не запрещают развлекаться в борделях со шлюхами – плоть требует снятия напряжения и это факт. Но для чувств в душе ассасина места нет и быть не должно. Отбор и станет для Змея наказанием. Какой урок может быть более жестоким? Пусть видит, как девушку, которую он пожалел, разорвут на части.

***

Меня впихнули в мрачную, наполненную тьмой, камеру. По стенам стекала вонючая слизь, отсутствовало отхожее место и соломенная подстилка. Ноги гудели, все тело трясло от пережитого, но садиться на каменный пол, который тоже был покрыт слизью не хотелось. Желудок скрутило от голода, хотя аппетита и в помине не было. А вот жажда никуда не делась и с каждым часом становилась все нестерпимей, усталость начинала брать верх, холод каменного каземата пронизывал до костей.

Я сжала кулаки, ногти до крови впились в кожу, и боль немного вернула меня в чувства. Не могут же они долго держать меня в камере без воды и еды? Или это и есть Отбор? Вряд ли… скорее всего, этот мерзкий старикашка пытается сломить во мне дух, ослабить до предела перед этим самым Отбором, чтобы уж точно не осталось шансов. Можно было побиться об заклад, что и Отбор окажется непростым…

Мразь. Просто гнусная мразь.

Я поймала себя на мысли, что не прочь увидеть Настоятеля мертвым. И когда стала такой кровожадной? Ведь раньше и мухи не могла обидеть.

Зря, наверное, я его разозлила – умерла бы быстро, без всяких мучений. А теперь, кто знает, какую участь он для меня готовит? Но стоять и слушать с какой легкостью старик выносит мне смертный вердикт, просто не могла. А впрочем, может и к лучшему. Ведь я все еще жива, а значит, есть надежда на будущее. Рано еще опускать руки. Я еще поборюсь за свою жизнь.

Встряхнув головой, я попыталась не думать о том, что ждет впереди. Надо как-то отрешиться от всех мрачных мыслей любым способом, иначе просто сойду с ума от ожидания и неизвестности. Нервы и так грозили срывом. Но как бы не было себя жалко, а позволить себе разреветься я не могла. Никто не увидит моей слабости, не услышит, как я скулю. Пусть ждут – не дождутся.

От этих мыслей меня отвлекло ощущение, что в камере я больше не одна. За спиной кто-то был, стоял, затаив дыхание и молчал. Стоило подумать, что это убийца, как по коже пробежала дрожь. Но зачем Настоятелю подсылать ко мне в камеру ассасинов? Ему ничего не стоило приказать им убить меня сразу.

Я медленно обернулась. В двух шагах от меня стоял Змей.

– Как? – вот и все, что я смогла из себя выдавить. Горло неимоверно першило.

– Подпространство, – правильно понял вопрос ассасин.