– О, тогда это меня устраивает. Мне скоро уезжать, он не торопится. Я в безопасности.

– Нет, – Мишель покачала головой, – это не так. Отнесись к этому серьезно. Не позволь ему причинить тебе боль, даже по неосторожности.

– Спасибо Мишель. Я постараюсь, – я вздохнула. – Признаюсь тебе, что сердце мое уже разбито, поэтому здесь ему делать уже нечего.

Позже я часто вспоминала этот разговор. Мне было смешно от моей самонадеянности. Я действительно верила, что даже случись у меня с Патриком небольшая интрижка, сделать мне больно он не сможет, это сделал до него мой бывший муж. Я ошибалась.

6. Уже подходила к концу вторая неделя, прошедшая со дня нашей прогулки с Патриком, когда он вновь мне позвонил. У меня только что закончились занятия. Мы придумывали в этот момент с Ченом, где бы нам пообедать. Патрик сказал, что находится где-то недалеко, спросил, свободна ли я сейчас. Мне было неудобно бросить Чена в одиночестве, но я ощущала необходимость проверить слова Мишель о том, что Патрик очень мной интересуется и постарается меня увлечь, поэтому я сказала, что вполне свободна. Патрик спросил, где я точно нахожусь. Он пообещал подойти через несколько минут. Я попросила прощения у Чена, что вынуждена оставить его, потому что знакомый хочет встретиться со мной. Еще не успела я попрощаться с ним, как заметила приближающегося Патрика. Чен заверил меня, что не обижен, но он настаивает, что я должна с ним пообедать в следующий раз.

Патрик подошел. Мне сразу бросилось в глаза, настроение у него не важное. Лицо его было бледным и хмурым. Глаза блестели, но их блеск не был радостным, казалось он очень зол.

– Привет, – сказал он, даже не подав мне руки.

– Привет, – я улыбнулась, так как мое настроение, в отличие от него, было хорошим и почти радостным.

– Кто это, можно узнать? – спросил он строгим голосом.

– Это допрос? – перестав улыбаться, вопросом ответила я.

– Нет, прости, не хотел тебя обидеть.

Он просил прощения, но тон его голоса не был просящим. Толи он не раскаивался на самом деле, толи не замечал, что говорит со мной жестко. Я не стала зацикливаться на этом, поэтому просто ответила:

– Это Чен, мы учимся в одной группе. Иногда мы общаемся вне учебы.

– Да? Ты всегда дружишь только с мужчинами? – похоже, он не мог остановиться.

Это было не его дело. Кто он такой, чтобы расспрашивать меня об этом? Тем не менее, в этот раз я тоже сдержалась:

– Нет. У меня много подруг. Я тебе рассказывала про Викторию. Есть и другие. С Мишель мы тоже подружились.

– Но с мужчинами тебе интереснее, не правда ли? – он смотрел прямо на меня, его лицо оставалось хмурым и напряженным, глаза изучающее смотрели, как будто хотели проникнуть внутрь меня.

Я поняла, мне не следует подчиняться его настроению, злиться я вовсе не собиралась:

– Патрик, – обратилась я к нему достаточно мягко, но, в то же время сухо – ты пришел расспросить меня о моих отношениях с мужчинами? Тебя это интересует во мне? Если так, то это долгий рассказ, не стоит стоять посередине улицы и слушать его. Давай выберем уютное место. Я расскажу тебе все, что тебя интересует, сколько, когда, как и зачем.

Это его немного отрезвило. Он взял меня за руку, еще раз попросил прощения, на этот раз более искренне. Потом признался, что у него была неудачная неделя. Стал расспрашивать, гуляла ли я еще где-нибудь в Лондоне. Я ответила, что совсем немного, так как много занималась, рассказала, что по его совету ходила с Мишель и Мари-Джин по магазинам. Он об этом знал. Значит, Мари-Джин сообщила ему о нашей прогулке. Мне совсем это не понравилось. Это означало, что они общаются часто, возможно не только как близкие друзья, при этом обсуждают меня. Я хотела рассказать о нашем походе в театр с Мишель, Гарри и Джоном, но вовремя остановилась, вспомнив, о том, что Джон называл Гарольда более удачливым в профессии, нежели Патрик. Несмотря на свое настроение, Патрик уловил мою заминку: