Сажусь рядом с байком на траву. Прикрываю глаза.

Мне плохо…

И вовсе не от того, что я себя обелила в своих собственных глазах, навешав на Шутова все грехи. А от того, что лишь вспомнив их прикосновения, меня ведёт похлеще, чем от текилы. Проклятое тело реагирует быстрее, чем мозг успевает блокировать очередной порцией лжи.

Мне не понравилось…

Было противно…

Неправильно…

Отвратительно…

Враньё!

Чёрт!

Бьюсь головой о хромированное крыло мотоцикла, морщусь от лёгкой боли. Она сейчас более реальна, чем жаркие воспоминания. Более уместна и приятна.

Накатывает удушливая, депрессивная волна. Продолжая сидеть на том же месте, смотрю в одну точку. Опустошающее безразличие сплетается с самобичеванием, устраивая убойный коктейль для депрессии.

Не замечаю даже тяжёлые, хлёсткие капли, спускающиеся с небес.

Дождь лупит по телу, голове…Пусть. Может вымоет скабрезные мысли из моей головы.

Подставляю лицо, открывая рот.

Начало лета, и вроде бы тепло, но приторможенным мозгом всё же понимаю, что дождь отнюдь не тёплый.

Домой приползаю полностью опустошённой и подавленной.

Глядя на непрезентабельное нечто в зеркале, презрительно хмыкаю.

-Ну и пусть я буду извращенкой, - фыркаю отражению. – Нравятся они мне, ясно! – показываю язык чучелу в отражении, как в детстве.

Нравятся.

Оба.

И застрелите меня кто-нибудь, но выбрать кто больше – не могу.

Выплываю из воспоминаний, смутно соображая, где я и с кем.

Кажется, сидела на полу в холе.

А теперь, где я?

-У меня в машине, - звучит неожиданно громко прямо в ухо.

Морщусь от боли.

Барабанные перепонки звенят от постороннего голоса, разлепляю глаза и вижу размытое пятно, отдалённо напоминающее мужское лицо.

-Дан, - выдыхаю успокаиваясь.

-Дан-Дан, - подтверждает.

-А куда мы?

-В клинику.

-В больницу это хорошо, а то чувствую себя не важно, - соглашаюсь.

Закрываю глаза, проваливаясь в сладкую дрёму. Вдыхаю смешанные ароматы – его и машины – вкусно…

-Что с ней? – мысленно вздрагиваю от резкого, почти злого голоса…Тима?

-Нашел вот такую на полу в универе.

15. Даниэль

-И что? Мы так и будем смотреть на неё? – вздёргиваю выразительно бровь, глядя на Тима.

Дядька обходит кровать и трогает горячий лоб Ари также, как только что это делал я.

Не доверяет…Я и сам себе не доверяю, если честно.

Сам-то редко болею. А когда это всё же случается за мной ухаживает тётя Тамара, мама Тима. Поэтому, знания о том, что делать в такой ситуации у меня посредственные. Только из учебника, практикой меня жизнь не баловала.

-Таблетки должны начать действовать минут через пятнадцать, - бросает взгляд на наручные часы, потом опять на Алмазову.

А у меня внутри, каждый раз, словно снаряд взрывается. И от этого взрыва полосует грудную клетку, попутно разнося внутренности, обжигая тёмной яростью.

Я думал, что пережил эту эмоцию. Заглушил в себе. Похоронил глубоко…вместе с родителями.

Но оказывается нет.

Вот она, вспыхнула, стоило только надавить посильнее. Посягнуть на моё.

Чуть сдвинув руку, дотрагиваюсь до ледяных пальцев Арии.

Но не моя, да.

Выбрала не меня.

Проживаю всю ту вибрирующую херню, что шманает за грудиной. Там и ярость, и бессилие, и ревность…Последняя будто кишки наматывает на кулак, когда дядька подходит к ней ближе, чем на метр.

-Прекрати! – обрывает мои мысли.

-Что? – отрываю взгляд от его руки, покоящейся на лице алмазика.

-Ты сейчас мысленно расчленяешь меня, как минимум, - хмыкает, продолжая проводить нехитрые манипуляции с мокрой тряпкой. – Компресс поможет…

Киваю, соглашаясь. Мне ничего не остаётся на самом деле, лишь согласиться с ним. Потому что сам бы я не справился.

И вот еще одно очко в его пользу. И жирный минус в мою копилку.