– Может, будем и впредь спать вместе? – Она в смущении потупилась. – Я… никогда еще не проводила с мужчиной всю ночь. Мне понравилось быть рядом с вами.

– Никогда?.. – изумился Симон. – Значит, Жан-Луи был еще глупее, чем я думал.

Сюзанна поморщилась и пробормотала:

– Стало быть, в моем желании проводить рядом с вами ночи напролет нет ничего противоестественного?

– Определенно нет, – заявил Симон. – Особенно – в феврале!

При этих его словах Сюзанна улыбнулась.

– В таком случае забирайтесь ко мне под одеяло. Вы, должно быть, продрогли, ведь вам нечем было укрыться.

– За ночь комната остыла. Дайте мне минутку, чтобы развести огонь, и я к вам присоединюсь.

Симон тотчас же встал с постели. Соглашаться отныне спать вместе, конечно, безумие, но он никак не мог ответить жене отказом: слишком уж этого хотел. И теперь ему предстояло нешуточное испытание… Он всегда считал себя волевым человеком, но это было еще до того, как женился.

Подбросив угля в камин, Симон вернулся к кровати, улегся под одеяло и пробормотал:

– Еще слишком рано, так что можно понежиться в постели: отличный способ скоротать время до завтрака.

Под одеялом было значительно теплее, чем поверх его, особенно сейчас, когда Сюзанна придвинулась поближе, прижалась к нему и положила руку ему на грудь. От нее исходил слабый аромат розмарина, пряный и пьянящий. Он коснулся легким поцелуем ее шелковистых темных волос, думая в этот момент о том, что еще никогда не был настолько доволен жизнью. Казалось, теперь самое время завести разговор, о котором он размышлял накануне.

– Я как раз хотел узнать, как вы относитесь к прикосновениям, ma chérie, – проговорил Симон. – У вас есть причины питать настороженность по отношению к мужчинам? Мне хотелось бы прикасаться к вам, но я не хочу вас напугать и расстроить. Расскажите, чего вы не любите, и я постараюсь избегать таких действий.

Сюзанна нахмурилась, и немного помолчав, сказала:

– Не могу определить точно, но неприязнь возникает, стоит мужчине прикоснуться ко мне с плотскими намерениями. Некоторые из них считают себя вправе распускать руки. Так поступали французские эмигранты. Просто кошмар! Будь у меня нож и умей я обращаться с ним, оскопила бы их!

– Жестоко, но логично! – кивнул Симон. – Но далеко не все мужчины такие.

– К счастью, не все. Вот вы не такой. Вы, «грешники» из подвала, по-видимому, из тех мужчин, которые умеют сдерживаться. За время плавания по Средиземному морю с Габриэлем Хокинсом я успела убедиться, что он относится к женщинам с уважением. – Сюзанна улыбнулась. – А еще он без ума от Рори и к остальному женскому полу не проявляет плотского интереса. Поэтому его незачем опасаться.

– Вы способны распознавать плотские намерения мужчины? – с любопытством поинтересовался Симон.

– Как правило. Хуже всего то, что мне нравятся прикосновения. В гареме я обожала обнимать детей. – Сюзанна вздохнула. – Я считала само собой разумеющимся, что у меня когда-нибудь появятся свои дети, но этого так и не случилось и теперь уже никогда не случится.

– Мечты умирают, – тихо произнес Симон. – Но иногда их удается возродить. Вы считали себя неподходящей для брака, но посмотрите-ка на нас сейчас.

Сюзанна улыбнулась.

– Да, и впрямь. Но мы поженились только потому, что вы поняли меня и пережили многое из того, что пережила я.

– То есть я не опасен, – криво усмехнулся Симон.

– Вот именно. И мне очень понравилось спать в ваших объятиях.

«А уловит ли она во мне перемену? – размышлял Симон с некоторым беспокойством. – Если уловит – как мне поступить тогда?»

Впрочем, пока что они были вполне довольны друг другом. Медленно проводя ладонью по изящной спине жены, Симон проговорил: