И только когда он удалился, Пан решил, что возможно у Алекса будет еще такая возможность, ведь неизвестно как поведет себя настоящий полковник и сможет ли он там сделать хоть что-то, чтобы уладить все дела на земле.
Глава 2 На Омской земле
Глава 1 О том, как художник написал портрет шута в маске, и кто потом появился в реальности. Бойтесь своих желаний, они сбываются.
Эта дивная история, у которой нет начала и конца уж точно нет, началась в погожий сентябрьский денек, когда знаменитый художник начала писать портрет шута. Что это на него вдруг нашло? А кто его знает. Художники люди непредсказуемые, захотелось и начал писать, все остальные картины забросив, с вдохновением сильно не поспоришь.
Вот забросил он всех своих красавиц и чудовищ (а красавицы были великолепны, а чудовища страшны), да и начал писать сначала раму в раме, проем из желтых кирпичей. Но тут он был еще вполне силен и диктовал свои условия, и кисть слушалась его, и мысль была легка и покорна. Но как только возникла эта внутренняя рама, страшно сузившая пространство, так все и началось – темное пространство, полоска Луны, не Месяц даже, а только какая-то именно полоска, тень звезд на черном небе – как же все мрачно – то вырисовывалось.
Но не все было так безнадёжно, потому что большую часть ночь закрыл цветной зонтик, разноцветный зонтик, правда сверху он был таким же черным, как и небо, а снизу жёлто-оранжевым. И перед тем самым зонтиком, склонив голову набок, сидел рыжий шут в маске, а алом костюме, грустный клоун, хотя и рыжий. Такие вот странности. Всем известно, что рыжие не бывают грустными, а грустные рыжими. Но тут как-то все сошлось в этом самом проеме. Да и художник слыл оригиналом всегда, он даже и не думал о том, что бывает, а чего не бывает.
Почему грустный? Потому что, говорят, что люди способные смешить других, остаются самыми грустными на свете, стоит только сбежать от толпы, убраться с арены, и оказаться где-то в одиночестве, под черным небом, где от луны осталась одна только полоска.
Работалось художнику легко, несмотря на ту грусть, которая исходила от полотна. Так бывает, весёлое задорное что-то тормозиться, а вот над такими клоунами с осенью в душе работается легко и просто. И все-таки клоун был рыжим, а значит позитивным, но что же тогда с ним было не так?
Когда Мастер дописал погасший разбитый фонарь в правой, опущенной вниз руке, он просто размашисто начертал внизу «Разбитые мечты». Замер на мгновение, оценивая работу, словно бы он только что зашел в мастерскую к другу и увидел это полотно, а не сам его писал, без передышки несколько часов, чтобы подарить любимой девушке, очень любившей реального грустного шута Леонида Енгибарова, правда, тот был совсем другим. Но может быть чувство ревности к мертвому шуту заставило написать его таким, практически неузнаваемым.