Отключившись, я выругался витиевато, так, чтобы позавидовал заправский сапожник, и рухнул в постель, еще долго буравя взглядом потолок.

Я готовился к предстоящему мероприятию более тщательно: побрился и даже сгонял в парикмахерскую. Мама бы сказала, что Рита хорошо на меня влияет.

Потом позвонил мелкому. Договорились завтра сходить в больницу.

Вышел из дома на целый час раньше и без дела слонялся по окрестностям.

На фейс-контроле немного повздорил с охранником, но все же попал в клуб и занял место почти у самой сцены – с билетом Грацинский постарался.

Начало сдвинулось на добрых полчаса, и я успел вдоль и поперек изучить соседей за столиком – жизнерадостную рыженькую девчонку, возбужденно попискивающую в ожидании любимой певицы, и ее молчаливого спутника, больше походившего на ценителя рока, чем попсы.

– Марго, ты огонь!

– Марго, а можно автограф?!

Бельскую встретили шквалом аплодисментов, и теперь я понимал, почему.

Что греха таить, я и сам застыл в предвкушении того момента, когда зазвучит чарующий голос.

Сценический образ Риты был прост: белая майка на бретельках, обтягивающие кожаные штаны, косуха нараспашку и черно-белые конверсы.

Сам не заметил, как три часа пролетели на одном дыхании, с беснующейся и подхватывающей строки песен толпой.

Когда объявили автограф-сессию, народ стремглав повалил к выходу. Ну а мне даже удалось протиснуться в первый ряд.

Маргарита ступила в живой коридор. Я, как и остальные оголтелые фанаты, протягивал одолженный у рыжей листочек, но Бельская безразлично мазнула по мне взглядом и взяла блокнот у моего соседа справа.

Оставив размашистую подпись, она двинулась дальше, а я, не отдавая отчета своим действиям, крепко ухватил ее за ладонь.

Девушка отдернула руку, словно ошпаренная, подозвала охранника и что-то прошептала ему на ухо. Вопреки едва забрезжившей надежде, верзила подошел ко мне не для того, чтобы провести в гримерку, а чтобы попросить покинуть помещение и не мешать.

Разочарование крепко сжало в свои тиски – я и не предполагал, что после такой ночи Марго будет шарахаться от меня. А стоило.

Сдаваться я не привык, чего бы это ни касалось: школьного первенства по легкой атлетике, завоевания первой красавицы в классе или получения желанной должности.

Поэтому спустя пару минут, стряхнув чувство досады, я спокойно покинул фойе и по ночным улицам покатил к дому Бельской. В просторном холле с высокими потолками натолкнулся на цербера-швейцара, охранявшего покой жильцов пуще пса Аида.

Все мои дипломатические навыки и представлявшиеся железобетонными аргументами разбились о ледяное «не положено».

Но правду говорят: когда закрывается одна дверь, где-то открывается другая.

Пока я задумчиво курил на ступеньках, мимо проскочил парень из службы доставки. Я остановил его и пообещал полцарства (благо Грацинский обеспечил деньгами на непредвиденные расходы) и пару сотен баксов за униформу.

События завертелись, как в калейдоскопе: я миновал фойе во второй раз, уточнил у того же самого портье номер апартаментов Бельской и поднялся почти в самые небеса – на тридцать пятый этаж.

Надвинул кепку на самые глаза, я прошел мимо камер, пряча лицо, и пальцами ощутил холод металлической ручки. Можно сказать, что с сомнениями почти не боролся: решение вскрыть замки и пробраться внутрь созрело и в считанные секунды окрепло.

На задворках сознания я понимал, что Марго запросто может сдать меня в полицию за проникновение в чужое жилище, но чувство азарта и адреналин без труда пересилили доводы разума.

Пара волшебных пасов руками, негромкий щелчок, замыкание проводов сигнализации – и вот я оказался посреди просторной спальни и засмотрелся в панорамные окна. Захватило дух, по венам потекло восхитительное ощущение полета – расправь крылья и пари.