За полторы недели экспериментов и привития у меня любви к спорту, я научилась ездить на велосипеде, рассекать на роликовых коньках и даже могу проехать по прямой пару метров на сноуборде, не упав. Я гордилась собой, хоть и ворчала всё время, пока Лео старался меня чему-нибудь обучить. А он лишь улыбался на недовольства и крики о новых ссадинах и синяках.

Но ради чего я терпела и готова была и дальше давать свое тело на растерзание – кружка какао. Я влюбилась в этот сладкий горячий напиток, который заставлял рецепторы на моем языке взрываться фейерверком. Лео готовил его для меня каждый раз, когда мне удавалось освоить что-то новое. Я с охотой принимала его поощрение.

Однажды очередной глоток, приятно обжигающий горло, заставил меня задуматься. Почему? Чем я заслужила такие знаки заботы от своего соседа за такое незначительное время проживания вместе? Но так не смогла этого сделать за восемнадцать лет с отцом.

Одинокая слеза скатилась по щеке, но я быстро смахнула её пальцами и заглушила начинающуюся бурю в груди глотком какао.

***

После нескольких часов езды на велосипеде я думала, что просплю без задних ног до самого утра, и даже Лео со своим странным режимом ненормального жаворонка не поднимет меня рано утро. Но ошибалась.

Я проснулась от резкого и громкого крика. Резко сев на кровати, в первые секунды, еще в полудреме подумала, что мне это показалось. Но спустя пару минут это повторилось вновь: громкий крик, содрогающий стены и душу.

Дверь в комнату Лео открылась с небольшим скрипом. Войдя внутрь, я замедлила шаг и остановилась. Теперь были слышны невнятные сонные протесты и учащенное дыхание. Лео снился кошмар.

Стоило присмотреться внимательнее, и можно заметить серебристую россыпь капелек пота на высоком лбу. Его лицо было искривлено от боли. Он начал сдавленно ворчать и извиваться под одеялом, сбивая то в ноги, открывая мне сначала голые плечи, грудные прокаченные мышцы, а затем и обнаженный торс. До того момента, как показался край боксеров, я не дышала, боясь увидеть его совсем раздетым.

Он был… прекрасен.

Все это достаточно мускулистое безобразие с красивым цветом кожи и без единого волоска было идеальным. Сексуальным. Конечно, я и до этого момента знала, что парень хорошо сложен, но видеть в паре метров от себя почти обнажённого атлета… Это заставило внутренности гореть. Но, несмотря на всё величие мышц, сейчас он выглядел очень уязвимо.

Прогнав морок, вызванный его чрезмерно открытыми и аппетитными девичьему глазу участков тела, я продолжила опасливо продвигаться к его кровати, не в силах отвести завороженного взгляда.

Его выдохи и стоны посылали дрожь на кончиках пальцев, требуя прикоснуться к нему немедленно.

Окно было раскрыто настежь. Летний ночной воздух был прохладным, и поэтому сложно было сказать, дрожал ли он от холода или содрогался из-за видений, проносящихся во сне.

Я аккуратно подхватила пальцами одеяло, что уже комком лежало где-то в стороне, и попыталась накрыть Лео. Он снова дернулся, и я задела его кожу на груди. Горячую. Нет, она была просто кипятком!

Замерла, когда он вздрогнул от прикосновения, а с пересохших губ сорвался сонный стон.

— Отец… не нужно этого делать…

Я вздохнула и перевела взгляд к его переполненному тоской лицу. Он выглядел так, словно находился под пытками. Я почувствовала, как желудок скрутило от беспокойства, которое мне не следовало испытывать. Наверное. Склонилась и внимательно всмотрелась в лицо соседа.

— Лео, — прошептала я, прежде чем успела остановиться, — Лео, это я. Проснись.

Его хриплые стоны лишь усилились, и я осторожно подняла руку и приложила к его влажному лбу. Как только наша кожа соприкоснулась, он распахнул дикие затуманенные глаза. Я едва успела испуганно взвизгнуть, как Лео схватил мою руку и притянул к себе. Он перевернулся так, что оказался между моих раскинутых ног; теперь я была зажата под ним. Он был растерян, тяжело дышал, пребывая в шоке от ночного кошмара, нависал надо мной, обнажая зубы. И находился так близко, так чертовски близко, что несколько его черных прядей падали мне на лицо.