- Ты деспот, женоненавистник, тиран, чудови… - договорить мне не дали губы Алекса, он захватил их в плен и долгие секунды, пока я не одумалась, нежно целовал меня. Когда он отстранился, я забыла о возмущении; о том, что надо отстаивать свое мнение, иначе он затопчет и не заметит даже; а так же о том, что надо держаться от него подальше. Сидела в теплой ванне с закрытыми глазами и наслаждалась неожиданным удовольствием. Услышала, как Алекс хмыкнул. Понял ведь, гад, что мне понравилось.

- Прекрати меня обзывать, в следующий раз за такое, я тебя отшлепаю. – услышала я тихий мягкий голос, но эта мягкость была обманчивой, в ней было предупреждение.

Не открывая глаз, громко фыркнула и облокотилась назад. Я ждала, когда ему надоест на меня смотреть и он уйдет, но я в который раз недооценила Алекса. Он взял мою руку и начал ее намыливать губкой. Я приоткрыла левый глаз и залюбовалась с каким сосредоточением он делает это простое действие. Будто бы сейчас нет на свете ничего важнее этого. Вверх-вниз, вверх вниз…отпускает мою руку, берет вторую. Вверх-вниз…затем одна нога, другая. Сказать, что я распалилась, значит, ничего не сказать. От стона меня сдерживала только его ехидная улыбочка. Затем, он поставил меня на ноги и на полном серьезе водил губкой по моей одежде. Я тоже стояла и смотрела на это с невозмутимым видом. Раз он может, то я чем хуже? Когда он наклонился в другой конец ванны за мылом, то я поняла, вот он мой шанс. Цепко схватив его за майку, я легко перевесила его в полную ванную. Добрая половина воды оказалась на полу, перехлестнувшись через край. Его ноги чуть не сшибли меня, но я вовремя увернулась, позволяя ему искупаться целиком.

Вынырнул он, шумно фыркая и отплевываясь, по волосам его сползала пена. Глаза горели из под бровей, ноздри раздувались, как у дракона, готового извергнуть пламя. И вообще весь его зрительный посыл был весьма свирепым. А вот выглядел он, как мокрая, хоть и большая, кошка, что весьма комично. И я, впервые с момента нашей встречи, задорно рассмеялась. Не могла спокойно смотреть, на него. Да и моя месть была такой сладкой, что я с удовольствием заливалась соловьем. То ли мой смех был заразителен, то ли Алекс уже отошел от нанесенного ему «оскорбления», но он тоже начал хохотать. Стоя по колено в ванной, оба в одежде, с диким смехом, мы, вероятно, составляли весьма занимательную картину для психиатра.

Но все хорошее, как известно, быстро заканчивается. Вот и сейчас отсмеявшись, я поняла, что это не тот мужчина, с которым можно позволять себе все вольности. Я и до этого момента испытывала его терпение по полной. А с другой стороны, в последние дня, я превратилась в настоящую фаталистку. Прислушавшись к себе, почувствовала, что мне все равно, что он со мной сделает. По сравнению со смертью, все остальное ничтожно. Наверное, вследствие этого, я так осмелела, даже, сказала бы, обнаглела. Я всегда была достаточно скромной милой девушкой, не грубила людям, не била их, не мстила. Но с Алексом все было вверх тормашками. Если беспрекословно выполнять все его команды, то превратишься в собаку Павлова. А разве можно испытывать что-то к собаке? Разве что умиление послушанию и четкостью реакций, а мне нужно его уважение, восхищение. Но зачем это мне? Зачем я хочу, чтобы он что-то чувствовал ко мне? Влюбилась, вот и хочешь взаимности? Нет, глупости. Просто хочется поставить его на место, показать, что не все подвластно ему.

И все же когда Алекс потянулся ко мне, я застыла в небольшом страхе. Он был все ближе, его губы были в миллиметре от моих. Безотчетно я приоткрыла рот, ожидая вкусить его губы, моля об этом, хотя это и было опасно для меня, глаза сами собой закрылись. Но…ничего не происходило…Когда я их открыла, то увидела перед собой лицо мужчины с одним приподнятым уголком губ. Он явно насмехался надо мной. Желание моментально превратилось в ярость, но что я могла сказать?