- Я не могу есть, когда ты меня гипнотизируешь.

- Прости. – улыбнулся. – Не буду больше. – но с места не сдвинулся и даже не отвернулся.

Я недовольно поморщилась, но кушать хотелось больше, поэтому доела и даже чуть не вылизала тарелку.

- Спасибо. – искренне сказала я. Это было всеобъемлющее спасибо, не только за обед и кажется он это понял. Он улыбался, искренне, широко и хотел что-то сказать, однако его прервал звонок в дверь. Черт, ну почему все так не вовремя? Почему мне кажется, что он хотел сказать что-то важное? Что мне было бы приятно услышать.

11. 2.5. Алекс

От непоправимого меня уберег Дима. Точнее его звонок в дверь. Чуть было не признался Рыжику, что мой интерес к ней простирается гораздо дальше желания помочь, жалости и прочего. Но слава другу, он в который раз меня спас. Не нужны эти признания никому, ни мне, ни ей. Да и что я ей скажу, если и сам не понимаю ничего. Станет только хуже. Сейчас все прозрачно: я ей помогаю, она меня благодарит, у нас прекрасный секс. Все, finita la commedia* (*с итал. Представление окончено).

Вывел-таки на эмоции. А-то, как заколдованная: «что воля, что неволя, все равно…». Нет, сломанную ее видеть было тяжело. Зато сразу нарываться начала. Улыбнулся. Боится меня и все равно дерзит, вот ведь…Никому, ни одной женщине до нее не позволено было грубить мне. Ни одна и не пыталась, в общем-то. Одного предупреждающего взгляда было достаточно, чтобы они осекались даже в мыслях, не то чтобы в словах. У этой же, то ли головушка бо-бо, то ли инстинкт самосохранения напрочь отсутствует. Наверно поэтому мне нравится ее дразнить, злить, пикироваться, сжимать в своих объятиях и сгорать от страсти вместе. А сейчас я сгораю один. Хочу ее до боли в зубах, потому что стискиваю челюсть так крепко, что зубы хрустят. И хоть она и сказала «никогда», я знал, что выведя ее на эмоции, выведу и на секс. По-другому не получится. Мы как бензин и огонь, стоит поднести нас друг к другу – либо пожар, либо взрыв.

- Проходи. – зову Диму, даже не здороваясь, будто расстались всего пять минут назад. – Она в спальне, лежит. Отвечая на твой немой вопрос, скажу, она в относительном порядке, сотрясение есть, но постельный режим приведет ее в норму.

- Угу, - скептически бросил друг. – уж что-что, а в постельном режиме у тебя, она скорее ушатается еще больше. – Ох, знал бы он, что в этом вопросе, мой Рыжик еще даст мне фору. Но сообщать об этом другу был не намерен. Мы никогда не мерялись писюнами, и это в нем мне нравилось. В отличие от других моих знакомых, которые с гордостью рассказывали о пяти «брошенных палок» за ночь, Дима только догадывался о моей неуемной сексуальной активности. Как, впрочем, и я догадывался, что в этом вопросе друг более сдержан. Но и про пять палок блеф. Хотя…Если делать это с Рыжиком, думаю все возможно.

- Значит так, – быстро вернул себя к реальности и успел заметить его ухмылку, словно он догадался о чем, я думаю. Сурово смотрю на Димку, всем своим видом сообщая, что шутки кончились. – Рыжика не запугивать, не кричать, не давить морально или физически.

- Ты давай не учи меня допрос вести, не дорос еще. – он всегда любил меня в шутку ткнуть в то, что я младше него по званию.

- Знаю я, как ты их обычно ведешь, от тебя даже матерые уголовники выползают еле живые.

- Да ты за кого меня, мать твою, принимаешь? Похоже, она отравила твой мозг больше, чем ты понимаешь, или пытаешься показать. Ты сам, когда последний раз мне допрос устраивал? Правильно, никогда. Так что сейчас случилось?

- Да то, что я вижу твою профессиональную стойку в отношении нее.