- Послушай, прости за то, что накричал на тебя. Это было нужно, чтобы понять, что ты действительно не врешь.

- И что вас методам запугивания и криков в полицейских академиях учат?

- Нет…я действительно сожалею, что так вышло. Я взбесился и перегнул палку. Не должен был..делать тебе больно. – девушка подозрительно на меня покосилась, но сразу отвернулась обратно. Впрочем, я и не рассчитывал, что она сразу перестанет сердиться.

- Полицейский уже тут. – сказал я и тщательно следил за ее реакцией. Она чуть вздрогнула. В глазах появился испуг, но потом она словно забилась в раковину безразличия. Взгляд стал отстраненный и какой-то безжизненный. За таким Рыжиком было больно смотреть. Лучше бы она ругалась, пинала меня и призывала всех чертей ада на мой девственный зад, но не уходила в себя. Нет, она не может сдаться, я ей не позволю. Отошел к другу.

- Послушай, она в шоке. Слишком много свалилось на одну маленькую женщину.

- Не женщина она, а преступница. – гнул свою линию Дима.

- Значит так, приходи завтра, а лучше послезавтра и побеседуешь с ней. Сейчас она будет отдыхать. У нее явно сотрясение.

- Черт, не знал бы тебя, придушил собственными руками. Что мне с вами делать? Преступница, укрыватель и следователь. Прекрасный заголовок для статьи в скандальных новостях. Если кто-нибудь узнает…

- А ты не болтай и никто не узнает.

- Завтра. Я приду завтра. – ответил Дима и не прощаясь ушел.

Вернулся к Лике. Она сидела на диване.

- И что это твой полицейский ушел? – зло спросила девушка. – Почему не провел допрос с пристрастием?

- Завтра придет…И нет, я вижу этот взгляд, сбежать до завтра у тебя не выйдет. Тебе и сидеть-то нельзя. – Подхватил ее на руки и под слабо возмущающиеся звуки, понес на кровать. Мое тело от соприкосновения с ее заныло, помня ее мягкость, гибкость и страсть с которой она мне отдавалась. Теперь все поменялось, она была скована и зажата, не знала, чего ожидать от меня. Ненавидит и боится. Снова завоевать ее расположение будет трудно. Но когда меня это останавливало?

- Пф. – издала она звук полный презрения. Но уже в следующую секунду вцепилась мне в руку. – Алекс, в ванну, быстро, меня тошнит.

Чуть не бегом занес ее и аккуратно поставил над унитазом. Девушка встала на колени и, почти в ту же секунду ее тело содрогнулось, послышались характерные звуки. Держал ее волосы и чуть гладил по голове беднягу.

- Навалять бы Димычу. – Привык там со своими убийцами общаться, чуть не угробил девчонку. А если бы она шею свернула? В конце концов, с женщинами так себя не ведут. Ага, подала скептический голос совесть, и это говорит человек, который десятью минутами ранее тоже не очень-то помнил, что перед ним хрупкая девушка.

Стукнул кулаком по стене от бессилия и злости.

- Пусти, я и сама справлюсь. – презрительно бросила девушка и даже оттолкнулась от меня, но тут же пошатнулась. Успела схватиться за раковину. А я снова обвил рукой ее за талию, поддерживая. Не хватало ей еще об кафель стукнуться.

Вот, дожил. Женщина, которую я хочу больше остальных, презирает меня настолько, что даже мои прикосновения ей неприятны. Когда она закончила гигиенические процедуры, не смотря на ее возмущение, снова подхватил на  руки ее почти прозрачное тельце и понес на кровать. Надо ее откармливать.

- Есть хочешь? – спрашиваю ее.

- Нет.

- А надо.

- Тебе надо, ты и ешь.

- А голова болит?

- Тебе-то что не могу понять? Что ты привязался? Неужели полиции будет не все равно, болит у меня голова или нет? Оставь меня…

- Полиции может и все равно, а мне нет. Сейчас принесу таблетки.

Черт, как же хотелось ее обнять и утешить. Сказать, что все будет хорошо, что никому не позволю ее обижать. Забрать ее страх и боль. Вот ведь, дерьмо. Что за ванильные сопли появляются в голове? Просто Зимнев, ты чувствуешь свою вину перед ней. Только и всего, и сопли тут не при чем. Простая жалость. Я тоже самое чувствовал, когда моя собака заболела. Однако, откуда ощущение, что я себя уговариваю?