– Не думаю, что особенно рискую, – сказала я, чтобы его утешить.

– Ага, – кивнул он. – Что я могу для тебя сделать?

– Мне не хотелось бы появиться там с пустыми руками.

– Пушка?

– Нет. Патроны к ней. У меня плачевный боезапас.

– Это самая плевая проблема.

Я вышла в прихожую, достала пистолет из сумки и положила на стол перед Виталием. Вчерашние придурки Райкину кладовку проигнорировали.

– Хорошая штука, – согласился Виталий. – Принеси телефон.

Я принесла и отправилась в комнату, чтобы не слышать разговора. Через несколько минут он крикнул:

– Лена!

Я вернулась в кухню, а он сказал:

– Сейчас привезут. Дверь открою я, тебе в это время лучше быть в ванной.

– Конечно.

– Как думаешь добираться?

Я взглянула на часы:

– У меня билет на самолет… был.

– Понятно. В самолете оружие не провезешь. Поедешь поездом?

– Не годится, – покачала я головой. – Мне дали три недели. Нужна машина, срочно, лучше сегодня к обеду.

– К обеду? Значит, возьмешь мою, к ручному управлению привыкнуть несложно. Доверенность напишу.

– Водительского удостоверения у меня все равно нет, и встреч с милицией придется избегать. Так что сгодится ворованная, а тебе машина нужна.

Виталий засмеялся, покачал головой и посмотрел мне в глаза.

– О чем ты говоришь? Какая, к черту, машина? Да плевать мне на нее. – Он перевел взгляд на костыли и торопливо закурил.

– Со мной все будет нормально, – помолчав немного, сказала я. – Честно. Я тебе обещаю. Я немножко побегаю за этими типами и узнаю, где они прячут моего сына. Вот и все.

В дверь позвонили, я отправилась в ванную, а Виталий в прихожую – открывать. Прятаться пришлось недолго: мужчины о чем-то тихо поговорили, и входная дверь вновь захлопнулась.

– Держи, – невесело усмехнулся Виталий. – Здесь на целую армию. Вот ключи. Машина во дворе на своем обычном месте. Провожать не пойду. Через два дня сообщу в милицию, что машину угнали. Хватит тебе двух дней?

– За глаза. – Я взяла сумку и шагнула к двери, бросив через плечо: – Я не прощаюсь.

– Ты не вернешься, – покачал он головой, а я притормозила на выходе.

– Думаешь, шансы у меня вообще ни к черту?

– Надеюсь, шансы есть. Только, найдешь ты сына или нет, сюда уже не вернешься. Так что прощай.

– Прощай, – подумав, ответила я и шагнула через порог.

Чтобы преодолеть расстояние, отделявшее меня от малой родины, мне потребовалось тридцать семь часов. К родному городу я подъехала в полночь. Чувствовала я себя скверно, спину ломило, и глаза слипались, поэтому последние сто сорок километров дались с трудом. Однако в усталости были свои положительные стороны: оказавшись среди знакомых домов и улиц, особых эмоций я не испытала. Машину Виталия оставила на стоянке возле поста ГАИ и направилась к троллейбусной остановке.

Время как будто остановилось: вокруг были те же дома, что и два года назад, тот же фонарь возле остановки, афишная тумба, и троллейбус, должно быть, тот же. И было странно видеть, что привычная жизнь не взлетела на воздух огненным столбом, а течет себе помаленьку и течет…

– Расфилософствовалась, – хмыкнула я в свой адрес, устраиваясь у троллейбусного окна.

Город в огнях выглядел невероятно красивым, сюда уже пришло лето, и ночь была теплой, с ароматом цветущих яблонь. «Самое время заплакать, – зло подумала я. – Что-нибудь припомнить, сентиментальное и рвущее душу, и зарыдать, глядя в окно».

Я ухмыльнулась своему отражению на темном стекле и даже хихикнула:

– Все в порядке. Никто и не ожидал, что вернуться сюда будет легко.

Я вышла на остановке «Гостиница «Заря» и направилась к девятиэтажному зданию, выкрашенному в нелепый розовый цвет. За два года краска кое-где облезла, зато появилась пристройка, очень затейливая, похожая на соты, с надписью через весь фасад: «Казино».