О, она почувствовала это уже на Парламентской площади, когда они встретились взглядами. Да кто угодно почувствовал бы: Монтгомери был умным, очень умным человеком. И эта мысль волновала ее так же, как и мысль о том, что под его шелковым жилетом скрывается мускулистое тело.

Аннабель потянулась за чашкой и неловко задела ее. Тонкий фарфор звякнул, чай выплеснулся через край.

– Извините, – пробормотала она.

Монтгомери, сощурившись, внимательно посмотрел на нее.

Лакей подскочил, забрал чашку с блюдцем и унес.

Аннабель попыталась выпрямиться и поглубже вдохнуть. Но не смогла, казалось, ей на грудь свалился валун.

– Прошу прощения, – прошептала она. – Ради бога, извините.

Герцог что-то сказал, но она не смогла разобрать его слов.

Ноги у нее отяжелели, она едва смогла подняться со стула. Сделала шаг, другой… Стоило ей отойти от стола, перед глазами все поплыло. О, господи, нет! Покачнувшись, Аннабель задела стул. В глазах потемнело, и она будто провалилась в черный туннель…

Когда она пришла в себя, в голове гудело, будто внутри роились миллионы пчел. Аннабель лежала на диване, ее ноги упирались в спинку. В нос ударил едкий запах нюхательной соли. Над ней склонились экономка миссис Бичем, дворецкий и Монтгомери.

Лицо герцога было мрачным.

– Как я и предсказывал, вы все-таки заболели, – произнес он.

Аннабель сердито взглянула на герцога. Все из-за него. Ведь это он вчера посреди поля напророчил ей болезнь.

– Не стоит беспокоиться, ваша светлость, со мной все в порядке.

Он опустился рядом с ней на одно колено, его взгляд был суров.

– Вы бы разбили голову о пол, если бы я не удержал вас.

Девица, которую приходится везти на лошади, девица, теряющая сознание в его объятиях… Аннабель захотелось расхохотаться во весь голос, но вместо смеха получился какой-то пугающий сдавленный звук. Миссис Бичем испуганно зажала рот рукой.

– Скоро прибудет мой врач, – сказал Монтгомери.

Врач? Аннабель попыталась подняться.

– Нет-нет, не надо…

Его рука легла ей на плечо и мягко, но решительно усадила обратно.

– Она, возможно бредит, – сказал дворецкий миссис Бичем, как будто Аннабель не могла их слышать.

– Как вы не понимаете! – сказала она, ненавидя себя за отчаяние в голосе.

Аннабель не болела с тех пор, как была девочкой. Она просто не могла позволить себе заболеть. Вечно некогда, вечно какие-то дела. И теперь у нее курсовая работа… ученики…

– Кого я должен уведомить о вашей болезни? – спросил Монтгомери.

Аннабель с трудом осознавала сказанное.

– Профессора Дженкинса, – ответила она. – Боюсь, что не смогу закончить перевод вовремя.

– Да она точно бредит, – сказала миссис Бичем. – Бедная девочка.

– Я имел в виду ближайших родственников, мисс, – нетерпеливо сказал Монтгомери.

– О, – сказала она. – У меня никого нет.

Что толку сообщать Гилберту? Ее болезнь только раздосадовала бы его. Ведь это она должна была заботиться о его семье, а не наоборот. В носу защипало, на глаза набежали слезы. Если она не сдаст курсовую работу, то ее стипендия будет под угрозой… как и ее будущее…

– Никого нет, – повторила она, – поэтому мне нельзя…

Нельзя болеть.

Последовала пауза.

– Понятно, – сказал Монтгомери.

Она подняла на него глаза, потому что его тон показался ей подозрительно мягким.

– Не беспокойтесь ни о чем, о вас позаботятся, – заверил он.

Его рука все еще лежала у нее на плече, он все еще удерживал ее тело, которое, казалось, превратилось в горячий пар.

– Я не могу позволить себе…

«Доктора», хотела сказать она.

Герцог покачал головой.

– Здесь вы будете в безопасности.

В безопасности.

Трудновыполнимое обещание. Но голос герцога звучал так уверенно, что не возникало никаких сомнений в том, что оно будет исполнено. На этого человека можно положиться, вручить ему свою судьбу на некоторое время. Оказывается, чтобы доверять мужчине, необязательно любить его.