Стас не пытался меня удержать. Я почти различила в темноте, как он стягивает презерватив… Больше всего на свете хотелось знать – пустой или нет… Но не спрашивать же прямым текстом…

Он поднялся с бревна, поправляя брюки.

– Не ожидал, Насть… – вжикнула молния, звякнула пряжка ремня…

Почему-то защипало в глазах, хотя плакать совсем не хотелось. Беспечно спросила, наклоняясь и пытаясь нашарить на земле свои штаны:

– Чего именно?

Стас усмехнулся с каким-то придыханием, безошибочно схватил меня за локоть и притянул к себе, не давая одеться.

– Ничего не ожидал…

– Уточни пожалуйста – выше или ниже ожидаемого, м? – я шутливо пихнула его в живот, в глубине души холодея от возможного ответа.

Нет, конечно он не признается прямо, если ему совсем не понравилось, но я сразу пойму по голосу…

– Мы потом поговорим на эту тему… – Стас тоже явно отшучивался, пытаясь обнять меня.

Чёрт! Впрочем, ладно…

Чувствовала себя совершенно по-идиотски, топчась по земле в одних носках и с голой задницей. Дурацкое ощущение, что по ногам кто-то ползёт, щекочет, кусает…

– Стас, пусти, пока меня комары не сожрали…

Отпустил. Даже достал свою чёртову зажигалку и подсветил мне, пока я копошилась в поисках одежды. Господи, докатилась же…

Ждала обратки собственных чувств. Бывают такие моменты, когда эмоции своих же поступков не поддаются контролю, они совершенно непредсказуемы, сколько не убеждай себя в обратном. Можно натворить что-нибудь такое, за что вроде бы должно быть стыдно, но почему-то где-то в подсознании есть полная уверенность в том, что это было правильно. А можно поступить по законам совести и этики, но чувствовать себя так, словно наплевал в колодец с чистой водой.

Прислушивалась к себе, но чувства пока молчали, явно находясь в растерянности и совершенно не представляя, какой должна быть реакция нормальной женщины на то, что сейчас произошло.

 В голову настойчиво пробивались мысли о Дане… Но мне было не до него.

– Готова? – голос Стаса казался другим, каким-то очень дружелюбным, до скрежета зубов прям.

– Да. Пошли, а то там и так чёрт знает что про нас думают, – мне не терпелось уйти отсюда.

Он протянул мне прикуренную сигарету.

– Насть, а тебе не всё равно, что они думают? – Стас сделал затяжку и выпустил струю дыма. – Ты с ними скоро попрощаешься и больше никогда их не увидишь.

Сколько раз я слышала эту фразу за свою жизнь?! И только пару лет назад пришла к выводу, что нет, мне не всё равно. Хотелось бы в чьих-то воспоминаниях остаться нормальной приличной женщиной или, что ещё лучше, не остаться вообще, а не вот такой…

Впрочем, поздно думать о чести и достоинстве. Остаётся только морду кирпичом делать…

Жутко раздражало, что Стас совсем не торопится вернуться. А мне просто необходимо в этот момент почувствовать себя в более-менее привычной обстановке и со стороны оценить всё, что случилось…

Уже в шаге от поляны Стас спросил, наклоняясь почти к самому уху:

– Вместе выйдем?

Дурацкий вопрос! Конечно нет! Внутри шевельнулось что-то мерзкое при мысли о том, с каким грохотом обвалится челюсть какой-нибудь Оксаны, если мы со Стасом явимся на всеобщее обозрение в обнимку… Заманчиво, да, но нельзя – я порядочная женщина.

– Я в палатку сразу пойду, – я спихнула с плеча его руку.

– Настя…

Я только махнула рукой на его раздражённый громкий шёпот, отходя в сторону в надежде обогнуть поляну и, не привлекая внимания, прошмыгнуть в красную большую палатку, принадлежащую Инге.

Вряд ли, конечно, получилось совсем незаметно выйти из леса, прошагать метров тридцать с каменным лицом, как ни в чём не бывало расстегнуть трясущимися пальцами молнию и влезть в палатку… Но я старалась.