– Все верно. – Я закрыл и вернул ей папку.

– Тут сказано, что вы получили в авиации тридцать наград за время, прошедшее с окончания вами школы пилотов. Это так?

– Нет. Сорок шесть.

– Знаете, – заметила она, читая что-то на листке. – Большинство пилотов не получают таких наград до пятидесяти или даже шестидесяти лет, пока не достигнут двадцати пяти – тридцати пяти лет опыта за плечами. А у вас без малого двадцать лет, и то с учетом достижений во время учебы, и вам через пару недель исполнится тридцать восемь.

Я моргнул.

– Вы собираетесь прокомментировать мои слова, мистер Вестон?

– Я ждал вопроса. Обычно вы как-то обозначаете это своей интонацией. А сейчас вы просто перечислили факты.

Свидетель рядом с ней криво улыбнулся.

– Продолжим, – щелкнула она ручкой. – У нас возникли проблемы с людьми, которых вы назвали в качестве близких родственников. Телефоны, которые вы указали, оказались телефонными будками в Монреале. Нам нужна актуальная информация, хорошо? И это «хорошо», мистер Вестон, является вопросом.

– Хорошо.

– Начнем с Натаниэля Вестона, вашего биологического отца. Назовите его текущее место работы и телефон.

– Он волшебник. Он возникает и пропадает в моей жизни каждые несколько лет. Следующий раз я попытаюсь выловить его и спрошу номер телефона.

– Как насчет Эвана Вестона, вашего биологического брата?

– Он тоже волшебник. Его талант – изменять вещи, делая их совсем не такими, как на самом деле.

– И никакого телефона?

– Никакого телефона.

– А ваша мать?

– Я не уверен.

– Ваша жена?

– Бывшая жена. Я уверен, что она продолжает разрушать чью-то жизнь, где бы ни была. Посмотрите телефон преисподней.

Она сняла очки.

– Каждый сотрудник «Элитных» обязан предоставить список как минимум из четырех близких людей для контакта. Каждый.

– Ну, значит я стану первым исключением.

– Не думаю. – Она взглянула на свидетеля. – Поскольку мистер Вестон желает развлекаться, мы будем вынуждены задействовать нашу команду по сбору данных. И будьте уверены, мы сообщим в отдел кадров о том, что вы отказывались с нами сотрудничать.

Свидетель кивнул, но я промолчал. Я взял стакан воды и сделал большой глоток, зная, что они в жизни не отыщут никого, кроме, может, бывшей жены. Все было похоронено много десятилетий назад и никогда больше не всплывет.

– Тем временем, – продолжила она, – вы, конечно, можете все же перечислить своих близких в порядке близости, чтобы мы знали, кого извещать первым в случае необходимости?

– Конечно.

– Итак. По шкале от одного до десяти (десять – максимальное значение), насколько вы близки со своим биологическим отцом?

– Минус восемьдесят.

Она поглядела мне прямо в глаза.

– Простите, как? Что вы сейчас сказали?

– Минус восемьдесят, – повторил я по слогам. – Если хотите, можете перемотать пленку и послушать еще раз.

Она покачала головой, и на секунду мне показалось, что она жалеет, что вообще спросила об этом, и сейчас перестанет задавать вопросы. Но она не перестала.

– Мистер Вестон, по той же шкале, насколько вы близки со своим биологическим братом?

– Минус семьдесят.

– С биологической матерью?

– Без комментариев.

– Мистер Вестон?

– Нет.

– Это не вопрос на «да» и «нет», – возвысила она голос. – Все эти вопросы обязательны, особенно с учетом того, что вы дотянули до последней минуты, не считая нашу работу достойной тратой своего времени. Если вы хотите продолжать полеты после вашего последнего рейса в Сингапур, вы должны нам ответить. В противном случае мы можем закончить этот разговор немедленно.

– Это неопределенно. – Я стиснул зубы. – В случае с моей матерью все неопределенно до чертиков.