– Вообще-то, если я смотрю в зеркало, там должна быть я, – наставительно сказала я чужому отражению. Парень пожал плечами, прикоснулся со своей стороны к поверхности зеркала, заставив меня проделать то же самое, улыбнулся грустно и исчез.

Странные мне сны в последнее время сняться. Весьма странные.

На следующий день мои страдания продолжались. Они продолжались и через день, и через два, и через три. Вместо того чтобы радоваться приближению концерта «На краю» и свадьбе брата, я грустила, хотя старалась выглядеть улыбчивой, как и всегда. Шутила, смеялась, пререкалась, но… Впервые в жизни я потеряла интерес к жизни. Небезразличной оставалась только музыка, которую я слушала часами, надев наушники.

Сначала я наивно ждала, что Дэн все-таки сумеет достать меня, позвонит или придет и все объяснит, скажет, что я все неправильно поняла, но этого не происходило. Его не было. И не было, и не было… Как будто бы он никогда и не появлялся в моей жизни. А я мучилась, скучала и бесилась. Он посмел без спроса влезть в мою судьбу, зашел бесцеремонно и, не разуваясь, наследил и исчез, оставив только память о себе. Он открыл глаза на созданного моим же собственным сознанием кумира. Подарил мне любовь – ту самую, которую я так раньше презирала, но которая покорила меня и заставила иначе взглянуть на мир. Обещал горы, в конце концов… Столько всего дал и так бессовестно поступил. Зачем? Для чего? Почему именно я?

На этот вопрос ответа не находилось.

Мама видела, что со мной происходит что-то не то, осторожно спрашивала, в чем дело, видя, как я без движения сижу с наушниками в ушах и пялюсь в одну точку, но я тут же начинала улыбаться и, конечно же, говорить, что все хорошо! Почему-то мне не хотелось, чтобы родители, и в первую очередь мама, все узнали. Мне было стыдно перед ними за саму себя, а еще я боялась, что они разочаруются – не во мне, в Дэне. Ведь маме он так понравился, а папа очень тепло отзывался о нем.

Видимо, актерская игра не особо мне давалась, ибо мама сразу же заподозрила неладное. Когда она все настырнее стала интересоваться, почему я все время сижу дома и ни с кем не общаюсь, я, чтобы отвести от себя подозрения, решила сходить в какую-нибудь парикмахерскую, сказала об этом маме, и она, явно обрадовавшись моему решению, потащила меня туда едва ли не за руку. В результате прическа у меня осталась почти прежней, а вот цвет волос поменялся – почти на тот же, что и был до покраски, только теперь я стала немного более светлой, чем раньше. Мама обрадовалась, я сделала вид, что тоже. Волосы вроде не выпали, правда стали жестче, но, кажется, это не страшно.

Теперь уже ничего не страшно.

И лучше бы сердце стало жестче, а не волосы. Жаль, нельзя обесцветить сердце.

В тот день – день покраски, мне все, совершенно все, напоминало о Смерчинском. Парень в толпе показался им, кто-то засмеялся в магазине, и я нервно обернулась – подумала, что это Денис. Мама смотрела по телевизору тот самый фильм, который мы смотрели в мае в кинотеатре.

– Давай будем играть в любовь? – сказал герой – тот самый популярный парень из школы.

– Зачем? – фыркнула героиня – в пику ему одна из самых непопулярных учениц, да еще и с неформальскими замашками.

– Скажем, что мы – пара. И первыми бросим тех, кто хочет бросить нас.

– А у нас получится?

– Получится. Я буду называть тебя «деткой», а ты меня «пупсиком», и все будет окей. Только не влюбляйся в меня по-настоящему, поняла?

– Брось. Ты мне даром не нужен, пупсик.

Гадкие воспоминания волной накатили на меня, и я заперлась в своей комнате. Взгляд упал на руки, и я вдруг резко сняла с большого пальца кольцо Дэна, кинув его на стол. Оно со звонким стуком прокатилось по нему и упало куда-то на пол. Я не стала подбирать его. Катись, сволочь, катись. Мне ничего от тебя не нужно.