– Стоп, любой может стать хранителем? – недоверчиво спрашиваю я.

– В принципе, да. Те, кто реально готов… Это сложно, потому что ваш земной мозг слишком ограничен в мышлении. Людям этого не понять. Но мы – души будущего. Сопровождаем земные души на их пути, чтобы те развивались, повышали вибрации и жили счастливо. Чтобы потом тоже стать чем-то большим, – уже более вожделенно рассказывает Алекс. Кажется, он погружается в атмосферу своего мира. – Поэтому мы и становимся хранителями земных душ. Живем как обычные люди, имея некоторое превосходство. Проживаем ту же боль, что и вы – так мы лучше понимаем человеческий разум, поведение и особенности. И таким образом лучше справляемся со своим долгом. Казалось бы, наша помощь никак не поощряется, это должно быть обидно, но на самом-то деле мы тоже получаем выгоду. Мир на Земле – это игра, в которую мы с удовольствием играем. Ведь наши души уже достигли предела, поэтому мы помогает это сделать земным душам. Хотя, Венера, запомни, что все бесконечно – предела не бывает. Мы как в Матрице – каждый создает свою жизнь, проживая ее в разных реальностях, телах, образах. В этой реальности, тире жизни, ты Венера Эстер, которая сейчас разговаривает со своим чокнутым хранителем. – Это точно, думаю я, улыбаясь. – Кто знает, может, в следующей жизни ты будешь президентом России – это другая игра, другой уровень.

Я пытаюсь переварить информацию. И вправду – для человеческого мозга это супер-сложно, но я пытаюсь подстраиваться под такт Алекса. Все-таки устройство нашего мира для моего мозга слишком сложное. Все эти реальности, жизни, реинкарнации – кажется, я никогда не смогу понять этого.

– Ты говорил, что половина человечества – это хранители. Как же их вычислить? – спрашиваю я вопрос попроще. Если в моем окружении есть хранители, то… Даже не знаю, какой степенью ужаса это назвать.

– Глаза, – отрезает мужчина. – Всегда смотри в них – зеленые, яркие, искренние и будто вставные! Как у меня, просто запомни.

– То есть все, у кого зеленые глаза – хранители?

– Нет, – отрицательно мотает головой Алекс, – у обычного человеком тоже могут быть зеленые глаза, но они… Не такие «хранительские», что ли…

– Хорошо, а память хранители могут стирать всем?

– Нет. Только своим подопечным. Их власть может действовать только на них.

– А что по поводу миссии? Ты сказал про миссию человека.

Алекс опрокидывается на спинку стула, словно это длинный и тяжелый разговор. Но, кажется, ему нравится все то, что он делает. Запретный плод сладок. Наверное, он наслаждается тем, что совершает абсолютно беззаконные поступки, сидя здесь со мной и рассказывая про хранителей.

– Как бы странно это ни звучало, но у каждой души есть миссия. Она проходит ее каждую жизнь, умирает, проходит снова – и так по кругу.

Я чувствую внутри долю разочарования.

– Что? Одинаковую миссию все жизни? И в чем тогда совершенствование, если урок один и тот же?

Алекс поджимает губы. Ах да, человеческий ограниченный разум не способен постичь настоящего устройства мира.

– Но ведь каждая жизнь совершенно другая. Другие люди, время, страна, тело, мышление – это либо упрощает прохождение миссии, либо же усложняет. У каждого миссия уникальна и по-своему прекрасна. И с каждой жизнью душа должна проходить ее быстрей, красочней – это знак того, что она развивается.

– Видимо, я не преуспеваю в этом, раз у меня позади столько жизней, – закатываю я глаза.

Алекс заразительно смеется. Его тембр голоса напоминает мне падающий лист – такой плавный, грациозный, а в конце сокрушительный.

– Думаешь, все так просто? Очень наивно считать, что миссия – это как какой-то там пустяковый уровень в игре.